— Я просто думала.
— Тебе всего двадцать, не много ли ты думаешь? — хмыкнул
родитель.
Я пожала плечами. Не рассказывать же ему, что порой я чувствую
себя куда старше. Иногда, но случается. Опыт. От него никуда не
денешься. Я не могу забыть и не могу изменить себя. Сложно делать
вид, что я беззаботная юная девушка. На теле не осталось шрамов, но
на душе их очень и очень много.
Это потому, что я прожила две жизни?
Или мне все же приснилась иная жизнь, пока я лежала в коме?
В тот день на берегу реки, держа Дже Хёна за руку, мне все
казалось, что годы рабства и все страдания не были напрасны. Ничто
не напрасно, если встречаешь важного для тебя человека. А теперь
что? Было ли все на самом деле? Было ли все сном? Не важно, ведь
уже все закончилось, не вернуть, а шрамы на душе остались.
— Тебе нужно влюбиться, — посоветовал папа, — тогда ты
перестанешь быть такой серьезной.
— Думаешь? — хмыкнула я, не став упоминать, что уже
влюблена.
Даже нет… Не влюблена.
Как-то раз один человек мне сказал, что между словами «любовь» и
«влюбленность» есть разница, существенная разница. И теперь я
понимаю, что он был прав. Влюбленность может испариться с той же
скоростью, с какой возникла, а любовь же неизбежно ломает тебя и не
дает от себя избавиться. Это чувство чем-то похоже на гору, что
появляется возле тебя. Она не может исчезнуть, она всегда рядом. И
переезд не поможет. Даже если неприятно — живи так! С горой возле
дома. Радуйся, огорчайся и смирись с тем, что она всегда рядом.
— Не поможет, — просветила я отца. — Это не так. На меня не
повлияет какая-то влюбленность.
Если бы она была для меня возможна... На меня может повлиять
только встреча. Одна единственная встреча. Вот только озвучить это
отцу я не могу, иначе придется объяснять, почему невозможно
назначить место и время.
— Очень жаль, — папа вздохнул и позвал официантку.
— Почему? — теперь уже была моя очередь недоумевать.
— Возможно, если бы ты... Мне, естественно, неприятна мысль, что
моя любимая доченька перестанет быть только моей... Но возможно для
тебя было бы лучше, если бы ты...
— Пап, мне кажется?
— О чем ты? — стушевался родитель.
— Ты словно пытаешься… выгнать меня замуж, — вполне искренно
хмыкнула я. — Мне же только двадцать. Не рано ли? Я еще вполне
успею.
— Будь ты замужем, то уже бы не думала так много.