Пришлось снять меховую безрукавку —
куртка на нее хоть и налезала, но мешала двигаться (в кармане
обнаружился компас). Ну и в теплые сапоги двух пар носков —
таллофитовых и шерстяных — было вполне достаточно. Это ночью, с
перепугу, Олаф натянул на себя все, что только подвернулось под
руку. На всякий случай он надел еще грубые уроспоровые штаны,
хорошо защищавшие от ветра, направился к выходу и остолбенел:
пуговицы на внутренних створках двери были расстегнуты. Нет, не
может быть… Он хорошо помнил, как долго возился с ними. Или это
случилось в первый раз, а после вылазки в тамбур за консервами он
про пуговицы забыл?
Времянка стояла под прикрытием
валунов, в самой высокой точке северного берега. Островок, немного
вытянутый с севера на юг, имел форму чаши. Или лодки с задранным
носом: лесистую впадину с четырех сторон окружали гребни невысоких
гор. Покатые внутри, снаружи они скалами обрывались в море, только
северный берег шел к воде полого. От лагеря на юг и юго-запад вел
гладкий склон, устланный мхом и водяникой, с редкими карликовыми
деревцами, размазанными по каменистой земле; на горизонте
вздымались обледенелые скалы южного берега, а на дне чаши лежал
березовый лес, удивительно белый в этот час, с заиндевевшими
ветвями: морозец был легкий, градуса три, но при изрядной влажности
и на ветру — ощутимый.
Несмотря на прикрытие с востока,
лагерь насквозь продувался мокрым северным ветром. Зачем они
разбили лагерь на высоте? Чтобы обеспечить бесперебойную работу
ветряка? То-то он не устоял… Чтобы с любой точки острова видеть
лагерь? А может, попросту на удобной горизонтальной площадке?
Должно быть, расположение лагеря выбрали из-за близости к пологому
берегу, где и сейчас работы для сборщиков штормовых выбросов было
хоть отбавляй. Растительность появлялась на высоте примерно
тридцати пяти метров над уровнем моря. Олаф прикинул, какой рельеф
может быть на этом шельфе: да, примерно так, тридцать-тридцать
пять, выше Большой волне не подняться.
Он оставил выбор места для лагеря на
совести инструктора.
У задней стены времянки стояла бочка
с морской водой — значит, пресной на острове не было, умывались
соленой. К бочке крепился рукомойник и мыльница, рядом валялось
ведро. Ее не успели набрать полностью, хорошо если принесли десять
ведер. И, наверное, где-то должно было быть второе ведро — ходить
за водой не близко…