— Это пьеса для девчонок… —
пробормотал Олаф себе под нос.
— Ах вот как! — учительница
рассмеялась. — Настоящего мужчину, по-твоему, не должна взволновать
история о любви? Нет, милый дружочек, ты ошибаешься. Это настоящий
маленький мальчик не способен понять человеческих страстей, а не
взрослый мужчина. Литература призвана поднимать человека над самим
собой, делать его взрослей. Она дает возможность обрести опыт
чувства заранее. Но главное даже не в этом. «Ромео и Джульетта» —
пьеса не о любви вовсе, а о победе любви над ненавистью. О том,
насколько высока цена этой победы, а значит, насколько ненависть
сильна.
Пространные словеса о гении Шекспира
избавили остальных от вызова к доске, ради этого можно было
смириться с обидным «настоящим маленьким мальчиком». Читать,
конечно, сильней не захотелось, но все же пьеса была гораздо
короче, чем нудный «Обломов». Считалось, что читать на допотопном
русском легче, чем на английском, — гиперборейский язык взял от
русского больше, чем от финского и норвежского, — однако
тяжеловесная русская классика вызывала у Олафа тоску и пессимизм.
Ну почему в школе нельзя изучать «Остров сокровищ» или «Одиссею
капитана Блада»? Их и на английском читать легко и интересно.
На острове Озерном, большущем по
меркам Новой Земли, кроме Сампы размещалось еще четыре общины; одна
из них, Узорная, была крупной: с ткацкой фабрикой, школой,
библиотекой, больницей на пятнадцать коек, маяком и высокой
пристанью. Фабрика стояла на берегу Чистого озера, а поселок
Узорной протянулся от фабрики до берега океана. Сампа же находилась
в южной части острова, между океаном и озером Рог, изгибавшимся
узким полумесяцем вокруг ржаных, овсяных и картофельных полей. По
другую его сторону лежал сухой сосновый бор, ягодники, за ними —
мшистое болото с клюквой, а уже за болотом — луга общины Сытной,
где держали коровье стадо в восемьсот голов. Ну и на востоке, на
озерах, жили рыбоводы, их было совсем немного.
Домой в тот день возвращались без
старшеклассников — у них было больше уроков. Это пятиклашкам не
разрешали идти в Сампу одним, а Олаф и Ида считались вполне
взрослыми, чтобы отвечать за маленьких. Такие дни выпадали не
часто, и, признаться, Олаф гордился тем, что он старший и отвечает
за остальных.
Вообще-то полагалось двигаться в
обход болота, по широкой проезжей тропе вдоль леса, а потом через
«большой» мост, у самого впадения Синего ручья в озеро Рог. Но,
понятно, никто таких кругов никогда не делал, ходили напрямую по
болоту и через ручей перебирались по бревнышку, в узком месте:
получалось километров пять, не больше. Можно было и дрезину
подождать, тогда до Сампы добирались бы минут двадцать, но дрезина
шла из порта в пять часов, торчать в Узорной никто так долго не
хотел.