Темнота была кромешной, но этой
тропинкой через болото Олаф ходил почти каждый день уже четвертый
год подряд и сбиться с пути не боялся. В лесу бывает совсем ничего
не видно, можно и на дерево наткнуться, а на открытом пространстве,
как бы ни было темно, на фоне неба все равно видны какие-то
ориентиры. Да и глаза быстро привыкают. Когда со света сразу в
темноту выходишь — хоть глаз коли, а потом ничего.
Потихоньку обида выветрилась из
головы, Олаф вспомнил, что он самый старший сегодня, а значит
отвечает за остальных. По правде, Ида родилась на три месяца
раньше, но девочек в таких случаях никто не считал — мужчина не
должен перекладывать ответственность на женщину. И Олаф сообразил
вдруг, что сделал именно это: оставил Иду старшей, переложил на нее
свою ответственность! В ту минуту ответственность представлялась
ему привилегией, а не тяжким бременем, и получалось, что он
добровольно отдал Иде право старшинства!
Он подумал и остановился. Самое
трудное по дороге — перейти ручей по бревнышку, малявкам надо
помогать, особенно девчонкам. В глубине души Олаф подозревал, что
Ида и с этим неплохо справится, — оно-то и было особенно
обидно.
Стоять пришлось долго, прежде чем
послышались голоса ребят; Олаф подумывал даже неожиданно выскочить
на них из темноты с грозным рыком, но решил, что эта шутка ему уже
не по возрасту. И просто стоял на тропинке, ждал, когда они
подойдут.
— Оле, это ты? — заметив его на пути,
спросила Ида.
— Я, я, — Олаф не стал ломаться и
хотел уже повернуться и идти дальше, но Ида вдруг снова
спросила:
— А где Вик?
— Чего? — не понял Олаф.
— Вик побежал тебя догонять, он тебя
что, не догнал?
— Как… побежал догонять?.. — еле-еле
выдавил Олаф. В голову стукнула кровь, в лицо бросился жар, а
колени стали ватными, едва не подогнулись. Страх, стыд, чувство
вины… — Почему? Зачем? Зачем ты его отпустила?
— Он меня не слушал. Ты же старший, а
не я, — едко ответила Ида.
И, конечно, она была права. И,
конечно, никто кроме Олафа не виноват — но можно было и не
ерничать.
Они с полчаса бродили по болоту,
звали Вика, но он не откликался. Зажгли «летучую мышь», темнота от
этого стала только гуще, но Вик мог заметить огонек издалека — и
Олаф задирал вверх руку с фонарем, чтобы его было видно как можно
дальше. Малявки устали, у двух девчонок пришлось забрать сумки с
учебниками.