Ребята отдали ей самые теплые вещи…
Разные носки и единственная стелька Эйрика объяснялись просто: они
делили одежду между собой.
Девочка лежала на склоне, после дождя
со снегом вода стекала вниз. И все же Олаф отметил, что со стороны
спины влаги меньше, чем со стороны живота. Высохла? Возможно. Хотя
погода и отсутствие ветра в «чаше» к этому не располагали.
Ногтевые и средние фаланги пальцев
правой руки темно-коричневые (отморожение третьей-четвертой
степени). На левой руке отморожение отсутствовало — довольно было
спрятать ладонь в рукав свитера. И, скорей всего, в правой руке она
держала фонарик без корпуса. Высматривала кого-то? Это несерьезно,
в трех-пяти метрах свет фонарика уже ничего не дает, не прожектор.
Фонариком светят под ноги. Шла наверх — и упала?
На ладонях — многочисленные мелкие
ссадины, скальпированные лоскуты кожи, точечные повреждения.
Предположительно, агональные или полученные незадолго до смерти?
Олаф посмотрел на свою ладонь — кожа гораздо грубей, чем у девочки,
елочные иглы ее не прокололи и следов не оставили. Но он уже не
сомневался — не агональные, она собирала хворост и отламывала
еловые ветки. На холоде не замечаешь мелких повреждений, а кожа от
мороза становится менее эластичной.
Ветер поутих, не натягивал, а лишь
слегка трепал шатер с северной стороны, Олаф ловил движение боковым
зрением и не особенно обращал на него внимание. И прожектора
светили довольно ярко, никаких теней снаружи на стены ложиться не
могло. В принципе не могло. Потому он и удивился, когда заметил,
как расплывчатые тени медленно и плавно движутся вокруг него. Будто
хороводом…
Пожалуй, пятьдесят граммов спирта
избавили бы от наваждения, но фляга осталась во времянке. И идти
туда совсем не хотелось.
Олаф тряхнул головой — тени не
исчезли, а, наоборот, будто стали отчетливей. Для работы
подсознания слишком прямолинейно… Не паника даже — душный, ватный
страх перехватывал дыхание, сердце грохотало, заглушая шорох
генератора и хлопки погнутой лопасти ветряка. Может, и стоило
бежать, но бежать было некуда. Олаф лишь отступил на шаг и
потянулся к воротнику свитера, сдавившему вдруг горло. Человек не
должен быть один… Четыре мертвых тела в двух шагах — не в счет.
Или… в счет, но с противной стороны?
Олаф поклялся самому себе, что всегда
будет держать флягу со спиртом за пазухой.