Олаф возился долго, разбирая тело «по
косточкам», описывая каждый из многочисленных переломов. Извлекая
раздавленный мозг. Вынимая ребра, проткнувшие сердце. Вскрывая
разорванные ударом легкие, печень, селезенку. Распиливая
позвоночник, чтобы убедиться в полном разрыве спинного мозга.
По-видимому, хоронить ее будут в
закрытом гробу, но Олаф положил бы ее на правый бок, будто спящую.
Впрочем, это не его дело.
Он никогда не примерял чужую смерть
на себя и — тем более! — на близких. Но не всегда мог отключиться
совсем, ощущая и горечь, и сожаление, и боль. Не чужую боль — свою.
Нельзя пропускать через себя каждую смерть — она выжигает что-то
внутри, оставляя незаживающий струп вместо прочного келоидного
рубца.
У девочки не нашлось выраженных
следов холодовой травмы. Падение с высоты было прижизненным, смерть
наступила мгновенно. И все логично ложилось на версию «шепота
океана», кроме одного: она умерла через двенадцать-четырнадцать
часов после последнего приема пищи. А не через шесть-семь, как
Саша.
Но кто сказал, что Сигни завтракала
на катере? Малиновые косточки не показатель, пирожков с вареньем
она могла поесть и на ужин. Олаф пожалел, что не поднял остальные
тела…
Повреждения правой ладони. Олаф не
поленился и взглянул на ладони Лизы — да, очень похоже. И… Саша не
собирал дрова и не ломал лапник — или умер раньше, или был не в
силах это делать. Не могла же одна Лиза соорудить лежку в ельнике —
наломать столько лапника, сложить очаг из камней, набрать дров…
Даже вдвоем с инструктором это было бы затруднительно. Тогда трое
упавших с обрыва тоже принимали в этом участие? Олаф не посмотрел
на ладони Лори и Холдора и теперь пожалел о своей
невнимательности.
Какой-то странный получался «шепот
океана», действующий с промежутком в несколько часов. Впрочем,
никто точно не знает, как это происходит, почему и возможно ли
повторение. Никто не знает, что служит источником инфразвука —
синий кит, например, способен издавать звуки на очень низкой
частоте, и довольно «громко». Может быть, именно он «пел»
неподалеку от острова.
Олаф снова пожалел, что не смог
поднять наверх двоих ребят… От того ли, что причины их смерти
что-то проясняли, или потому, что тогда не пришлось бы выходить из
шатра? Однако не сидеть же на холоде всю ночь… Давно пора было
составить полную опись вещей.