Вот отсюда лошадки, два револьвера Наган 87/88 с пачкой патронов
и маузеровская винтовка с шестью обоймами в подсумке и
телескопическим прицелом, а также немного денег, два круга копченой
колбасы и две фляги с ромом. Я не стал спрашивать, куда подевались
сами рейнджеры (вот слово-то какое вспомнил!), увидев рядом с
костром лопату с прилипшей к лезвию лесной дерновиной. За завтраком
Хаким поделился своим планом: он собирался прибиться к цыганскому
табору и вместе с ним пересечь австрийскую границу. Дойти с
цыганами насколько можно ближе к Словении, а там свернуть на
городок Порторож – гнездо контрабандистов Адриатики. В Портороже у
моего телохранителя есть знакомые владельцы судов – еще по
совместным делам во время его службы в Северной Африке, да и когда
пробирался из Эфиопии, Хаким их навещал и пользовался их услугами,
так что они должны помочь доплыть до Константинополя, а там либо с
другими контрабандистами до Одессы, либо пойдем в посольство.
Вероятность того, что нас вернут швейцарским властям, в
Константинополе все же ниже, чем, если бы мы пошли во Францию. План
мне показался логичным и я с ним согласился.
После завтрака мы заложили костровище срезанным дерном,
собрались, привязали трофейных лошадок сзади телеги, бросив туда их
седла. Оружие Хаким спрятал под сеном, сказав, что после сделает в
телеге двойное дно. Ехали мы до обеда, когда выехали на большую
поляну с озерцом и увидели целый поселок из телег, пестрых шатров,
с толпой бегающих туда-сюда ребятишек, сушащимся бельем, дымящимися
кострами и буйством жизни. Нашу телегу тут же окружила толпа
цыганят в надежде что-то спереть, но Хаким на них прикрикнул и
строго спросил, где баро[7].
- Какой баро, здесь их три, а скоро еще табор придет!
- Главный баро!
- Они все главные и никто никому не подчиняется, сам себе
голова. Вот один шатер – там баро
мадьяр[8], вон другой – там баро
ловарей[9], а дальше – табор кэлдераров
или котляров. От котляров много шума, поэтому они всегда поодаль
стоят.
Хаким пошел к мадьярскому баро, шатер которого был богаче, а вид
цыган его табора - зажиточнее других, но скоро вышел, расстроенный:
не взяли с собой чужака. Баро ловарей был не против того, чтобы мы
присоединились, но потребовал отдать за это двух лошадей. Хаким бы
отдал, но ловари собирались идти на запад, во Францию, а потом – в
Италию. Нас этот маршрут не устраивал, зато Хаким продал лошадей с
седлами и два «Смит-Вессона» охранников больницы за сто двадцать
франков: половина золотом, половина – серебром и ассигнациями.
Конечно, все это стоило минимум в два раза дороже, но нам надо было
все равно избавляться от лишних улик, а с цыган взятки гладки –
даже если полиция найдет, скажут, что на дороге купили. Вряд ли
кто-то будет искать пропавших рейнджеров – они ведь тоже в лес не
грибы собирать пошли. Оставался один нынешний табор или ждать, пока
подойдут другие – у рома