– Обними меня! – Встав на высокой корме, неожиданно
распорядилась царица.
О вот уж воистину – об этом не нужно было упрашивать молодого
царя!
– Теперь поцелуй! – не унималась супруга. –
Теперь сними платье…
– Так, может, пойдем в ка…
– Нет! Снимай… Пусть все видят!
Миг – и сорванное платье опустилось на палубу мягким белым
лоскутком, а нагая царица, лукаво скосив глаза на застывшие позади
барки, обняв, увлекла мужа в каюту… О, можно себе представить, с
какой жадностью сейчас пожирала сию картину стража!
Вот наконец и каюта. Бархатная полутьма. Влажные зовущие губы…
которые вдруг ни с того ни с сего отстранились.
И чей-то вкрадчивый голос:
– Рад, что наконец-то дождался вас.
Что?!
Ах-маси вздрогнул. В каюте кто-то был! Гнев залил молодого царя
во мгновенье ока – кто?! Кто осмелился?!
– Не сердись, милый, – проведя рукой по спине мужа,
тихонько засмеялась Тейа. – Поверь, так было нужно!
– Но кто здесь… Ах, это ты, любезнейший
Усермаатрамериамон!
Жрец почтительно поклонился. Всегда строгое лицо его наверняка
сейчас улыбалось, но этого было не видно в полутьме. Впрочем,
верховный жрец Амона умел следить за собой.
– Все знают, что это – барка любви, где уединились
божественные супруги, – усаживаясь на циновку, вполголоса
пояснила Тейя. – Что ты на меня так смотришь, муж мой? Неужели
отвык видеть собственную жену без одежды?
– Отвык… – честно признался царь.
– Ну, тогда подай мне накидку… вон там, в углу.
– Можно начинать, о царица? – опустив глаза, все так
же вкрадчиво осведомился жрец.
Тейа повела плечом:
– Позволь, все же начну я. Ты, – она перевела взгляд
на супруга, – верно, думаешь, не слишком ли мы таимся?
– Нет, не думаю, – тут же возразил фараон. – В
войске слишком много лазутчиков и предателей.
– Вот и мы о том же… Нужно обсудить важное дело. Лучше
всего – здесь. – Юная царица неожиданно чихнула и,
засмеявшись, махнула рукой. – Теперь говори ты, жрец.
– Волею Ах-хатпи, благой царицы-матери, благословившей нас
в дальний путь, хочу поведать тебе, о мой царь, о тайном и опасном
деле, что выпадет на долю твою и божественной супруги твоей, –
цветисто произнес Усермаатрамериамон. – Выпадет, если будет на
то твоя воля. Лишь одни боги, благословенный Амон, Осирис, Исида и
Гор, знают, как, должно быть…
– Слушай, давай как-нибудь побыстрей, а? –
скривившись, перебил фараон. – А то мы так и до утра не
закончим.