Вряд ли переезд решит все мои проблемы, скорее, создаст новые,
но под лежачий камень вода не течёт.
А ведь я совсем недавно был на этом вокзале, выходил из вагона с
каким-то радостным ощущением от хорошо сделанной работы. А потом —
раз! И радужная картинка побледнела.
Кассирша меня узнала (ну да, я ведь успел навести тут шороху в
прошлую поездку), сразу сделалась самой любезностью. Она ведь не
знала, что «корочек» опера в моём кармане больше нет, что я —
рядовой гражданин РСФСР, ставший «перекати-полем».
Взяв билет, пошёл в «коммерческий» магазин — надо посидеть со
Степановной, проститься по-человечески. Если нормально устроюсь в
Питере, перетащу к себе — после всего, что она для меня сделала, не
хочется оставлять её одну. За эти дни мы буквально сроднились.
О своём решении я ей сообщил ещё вчера, когда вернулся из
милиции. Степановна жутко расстроилась, хотя вида старалась не
подавать, однако я слишком хорошо успел её изучить.
Набрав в магазине колбасы, сала, чая, сахара, конфет и прочих
угощений к столу, нанял извозчика и покатил с подарками домой. А
ведь я действительно привык уже считать его своим домом.
— Вас как — с ветерком прокатить? — обернулся ко мне
извозчик.
— Можно и с ветерком, — согласился я.
— Тогда с богом!
Ещё на подъезде к дому Степановны я заметил знакомый автомобиль
и не удивился, когда навстречу мне вышел Смушко. Хотя, если честно,
видеть его здесь было странновато, тем более уже вчера мы с ним
успели обстоятельно переговорить. Полундра был прав — Кравченко
твёрдо стоял на моём пути. Казалось, в мире нет силы, способной его
сковырнуть.
— Здравствуй, Жора! — Лицо Смушко расплылось в широкой
улыбке.
— Здравствуйте. Чем обязан? Неужели проводить приехали?
— Так ты всё-таки собрался уезжать? — погрустнел начальник
уголовного розыска.
— Да.
— И когда?
— Уже сегодня. Даже билет купил. Пойдёмте внутрь, посидим — я
отвальную устраиваю.
— Погоди Жора с отвальной.
— А что? — замер я.
— Кое-что изменилось.
— Только не говорите, что Кравченко сняли.
— Кравченко никуда не делся.
— Тогда для меня лично ничего не изменилось. Нам с ним в одном
городе слишком тесно.
— А никто и не говорил про один город, — Смушко хитро
прищурился.
— Я вас не понимаю.
— Пойдём, прогуляемся, — он бросил взгляд на небо. — Дождь как
раз закончился.
— Хорошо, я только покупки в дом занесу.