Юхтин закрыл за собой дверь.
Я посмотрел на задержанного — худенький брюнет лет шестидесяти с
ярко выраженными семитскими чертами лица и крючковатым носом, одет
в помятый костюм в полосочку и кремовую накрахмаленную рубашку, на
ногах нечищеные туфли.
— Как вас величать? — спросил я.
— Абрам Моисеевич. Простите, с кем имею честь?
— Быстров Георгий Олегович — новый начальник милиции. Да вы не
стойте — присаживайтесь.
— Спасибо.
Он опустился на стул перед моим столом, взглянул на меня
затравленным взглядом — как удав на кролика.
— Рассказывайте, Абрам Моисеевич, за что вас задержали.
— А вы разве не знаете? — удивился он.
— Знаю, но я предпочёл бы услышать вашу версию событий.
Скажи я иначе, кто знает, какую лапшу мне бы постарались
навешать на уши. А так есть вероятность услышать что-то более-менее
правдоподобное.
— Ну, раз вы всё знаете, я отвечу вам то же самое, что сказал
Филатову. Если у старого больного еврея есть маленький магазинчик,
это ещё не значит, что он богат как Крез.
— То есть с вас потребовали денег?
— А что ещё могут желать от старого еврея, у которого есть своё
дело? — пожал плечами Стасевич. — Только деньги. Нет, вы не
подумайте — я не отказываюсь платить, но почему так много? Раньше с
меня брали намного меньше…
— Сколько с вас запросил Филатов?
Стасевич назвал сумму. Я присвистнул.
— Ох, ни хрена себе!
— Я тоже так подумал и отказался платить такие деньжищи. Тогда
Филатов приказал меня задержать.
— По какому обвинению?
— Ба! Вы бы слышали его слова. Он заявил мне прямо в лицо, что
был бы человек, а статья для него всегда найдётся.
Я невольно улыбнулся. Оказывается, эта фраза уже давно в
обиходе.
— Не вижу ничего смешного, Георгий Олегович! — обиделся
Стасевич.
— Простите, Абрам Моисеевич. Не хотел вас задеть. Это так…
своё.
— Впервые вижу милиционера, который передо мной извиняется.
— Ещё один вопрос, Абрам Моисеевич — прежний начальник милиции
знал о поборах?
— Если и знал, то точно не от меня.
— То есть ему вы не жаловались?
— Филатов сразу предупредил: если вздумаю рассказать Токмакову,
меня просто сживут со свету. Представьте себе, у него тогда были
такие глаза, что я ему сразу поверил. А я умею разбираться в людях,
жизнь научила.
— Понятно. А мне вы сказать не побоялись… Почему?
— Мне понравилось то, как вы начали. Пришли и сразу пристрелили
этого мерзавца Митрохина. Это ведь он обычно приходил за деньгами.
Не только ко мне, к другим людям, у которых в Рудановске есть
собственное дело. Если кто-то задерживал платежи, Митрохин угрожал,
мог избить — моему хорошему знакомому просто взял и сломал руку за
то, что тот пропустил ежемесячную выплату. Рука до сих пор не
срослась, а ведь ему нужно кормить семью. Так что я обрадовался,
что у нас теперь новый начальник милиции. И, наверное, не один
я.