Казалось, план сработал превосходно,
главы цехов радостно встречали Робера. Те же, к которым он еще не
приходил, волновались — вдруг богатый иностранец сочтет их дело
слишком незначительным. Пока геолог с историком занимались деловыми
и светскими визитами, у инженера и физика была своя задача. Они
очистили выкупленную площадку от остова сгоревшего здания и
соорудили на этом месте добротный навес при помощи нанятых горожан.
В этой работе им также помогали несколько умелых мастеров,
прикомандированных к группе согласно договоренности со старостами
их цехов. Лебо и Маркезе уже завезли все необходимое сырье и
подготовили оборудование. Остался только последний шаг — надо было
заплатить налог и получить разрешение на открытие мастерской.
Для этого Люсьен отправился в ратушу.
Шел он туда в хорошем расположении духа, дела их команды
продвигались очень неплохо. Меньше, чем за две недели, удалось
наладить деловые связи с местными умельцами и открыть свое дело. В
ратуше его встретил неприметный человек в зеленом кафтане — клерк,
ведущий налоговый учет мастерских и лавок. С Робером он
разговаривал очень почтительно и, не напрягая занятого человека
излишними формальностями, заверил его, что в скором времени все
необходимые бумаги будут готовы. Видимо, даже до него дошли слухи о
том, что Люсьен Робер является важной птицей. Клерк почтительно
принял от геолога плату за открытие мастерской и пошлину за покупку
земли, Робер по привычке расплатился с ним золотом, после чего
служащий со всем возможным уважением проводил посетителя до дверей
ратуши. Люсьен, обрадованный таким скорым решением вопроса,
поспешил присоединиться к своим товарищам на постоялом дворе.
Этим вечером члены экспедиции
праздновали свой первый небольшой успех: на столе у них лежала
запеченная дикая утка, купленная с утра и приготовленная Эмилем по
особой просьбе Софии, а в кружках плескалось хорошее вино. После
вечеринки путешественники разошлись по комнатам набираться сил.
Завтра им предстоял тяжелый день, но трудности их не пугали.
Когда вся гостиница уже мирно спала,
Лоренцо Маркезе все ворочался в своей постели. Он уже почти заснул,
но в полудреме ему привиделось, будто бы во время завтрашнего
запуска производства жидкое стекло расплескается, и небольшая
капелька раскаленного раствора попадет прямо ему на глаз. В
судорогах дикой боли видимый им мир померкнет, и Маркезе останется
до конца дней один на один с бесконечной темнотой.