Я машинально погладил левую сторону
пальто, во внутреннем кармане которого дремала ослабленная малышня,
и успокоенно прикрыл веки. Правда, ненадолго. Когда сыто урчащий
хвост доел последние крохи угощения, а осоловевшая Пакость, в
кои-то веки дорвавшаяся до Максовых кладовых, так же сыто икнула, я
заставил себя подняться.
— Уходишь? — грустно спросил дом,
когда я подхватил растолстевшую от обжорства нурру и, усадив ее на
плечо, направился к выходу.
— Да. Мне больше нельзя здесь
находиться. Нас обоих подставлю, так что извини. Какое-то время мне
придется пожить в другом месте.
— Удачи, — так же грустно
напутствовал меня Макс, когда я, позвякивая набитыми карманами,
толкнул дверь.
Я молча кивнул. Нырнул на изнанку и,
ни разу не оглянувшись, ушел, чувствуя себя так, будто бросаю на
произвол судьбы не живой дом, а старого друга. Который был тоже не
рад, что остается в одиночестве, но по определению не мог ничего
изменить. Точно так же, как не мог изменить этого и я.
По возвращении домой я тщательно
закрыл все ставни, задернул шторы, завесил окна в спальне для
верности еще и плотными одеялами, чтобы создать улишшам комфортные
условия. Затем, не дожидаясь утра, дотащился до ближайшего
трактира, немилосердным стуком разбудил хозяина и, напугав его до
икоты, сделал большой продуктовый заказ на грядущую неделю.
Мрачная слава карателя сослужила мне
добрую службу — перепуганный мужичок ни единого вопроса не задал,
когда я озадачил его такой странной просьбой. Трясущимися руками
забрал у меня золотой и поклялся, что каждый день, ровно в полдень,
мальчишка-слуга будет ставить мне под дверь целую корзину со
всевозможными вкусностями. А чтобы господин каратель был уверен,
что это он, еще и постучит условным стуком.
Оставив бледного, как поганка,
нещадно заикающегося трактирщика, я вернулся в дом и завалился
спать, предварительно проверив, как себя чувствуют улишши. Малышня
все еще беззаботно дрыхла, поэтому я не стал их тревожить и как был
в пальто, так и уснул. Благо Макс посоветовал держать улишшей как
можно ближе к телу хотя бы до тех пор, пока они не смогут
перемещаться самостоятельно.
На все про все у меня осталось меньше
недели, после чего приказ о временном отстранении утратит силу, и
мне придется вернуться в Орден. К этому моменту я должен буду
восстановиться сам и привести в порядок улишшей. Если, конечно,
хочу сохранить им жизнь.