— Да что им сделается? — проворчал
Шэд, демонстративно отряхивая кружевные манжеты. — Хозяина они
нашли и признали, так что, пока он жив, никуда от него не
денутся.
— Но я видел, как они умирали, — с
трудом выдавил я перехваченным от волнения горлом. — Их же у меня
на глазах… одного за другим… я слышал, как им было больно!
— Терять форму всегда больно. Но если
бы ты внимательно меня слушал, то давно бы вспомнил: улишши —
паразиты. Таких в твоем мире называют энергетическими вампирами,
поэтому, даже обретя плоть, они не изменят ни своей сути, ни
первоначальных свойств. А в случае потери физической оболочки снова
вернутся в исходное состояние. Как и ты, если тебя лишить личины,
превратишься обратно в нурра. Теперь дошло, почему ты едва ноги
таскаешь даже на том питании, которым обеспечила тебя нурра?
Я поднял на недовольного сборщика
горящий взгляд.
Хоть и сволочь он… хоть и успел
помотать мне нервы, но, думаю, теперь я знаю, зачем он приходил ко
мне перед смертью. А еще, кажется, догадываюсь, кто именно столкнул
тело мертвого карателя на изнанку и с чьей именно помощью
ослабленные улишши вернулись в дом, где Макс мог подпитывать их до
моего возвращения.
— Спасибо, Шэд, — хрипло сказал я,
сжимая ладони в кулак и пряча в ней внезапно обретенную малышню. —
Честное слово, спасибо.
Сборщик только фыркнул. И снова
исчез, больше не желая ничего ни слышать, ни объяснять.
***
— Вот такие дела, — без особой
радости закончил я свой рассказ, успев за это время перебраться с
пола на кушетку в гостиной и смолотить целую кучу драгоценностей,
которых моими же стараниями в доме хранилось немало.
— И что теперь? — тихо спросил Макс.
— Что с тобой будет?
— Пока Ули слаб, сменить форму я не
сумею. В лучшем случае вернусь в первоначальный облик, но потом еще
нескоро смогу стать человеком.
— Сколько малыш будет спать?
— Да кто бы знал, — тяжело вздохнул
я. — На эту матрицу он потратил все, что мы копили месяцами.
Особенно на браслет. И аккумуляторы к нему. Когда меня притащили в
Орден, зарядные пластины были почти полны… Я иногда чувствую его,
но очень слабо. И понятия не имею, как он умудрился нас вытянуть из
такой глубокой задницы.
— Он у тебя молодец, — со странным
чувством произнес дом, качнув большой люстрой на потолке. —
Настоящий друг. Как и улишши.