А в семидесятых электрики обнаружили в районе Закхаймских ворот
ряд уложенных на почти семиметровой глубине не зарегистрированных
ранее кабелей - под напряжением. Кто их проложил, осталось
неизвестным, документации по этому вопросу так и не нашлось. Их
обесточили. В тот же момент в польском Бронево исчезло
электричество. Восемнадцать тысяч жителей дружественного
государства на два долгих зимних месяца оказались без света и
тепла...
Повторная попытка подключения ни к чему не привела, а потом
толстые многотонные кабели странного бурого цвета просто
исчезли...
***
Где-то наверху глухо бухали артиллерийские залпы. Но здесь,
среди черной темени без вспышек и огней, берегли тишину. Прошедшие
три страшных года войны, эти люди, несомненно, были
профессионалами. В любом труде есть такая категория, а война — это
труд, тяжелая, смертельно опасная работа на износ. Поэтому среди
бойцов команды не бытовало заблуждение, что во мраке не бывает
жизни. Просто в этой кромешной пустоте коридоров, светящихся только
трассирующим следом силового кабеля, она не была заметна. Только
двери железных решеток, открываемые с оглушительным грохотом в
гулком густом туманном сумраке, служили напоминанием бьющимся
сердцам: жизнь есть, здесь были люди, они где-то рядом и ждут.
И их действительно ждали.
Спустя километр бесконечного пути перед потерявшими ориентацию
солдатами впереди, во мраке тоннеля родились крошечные огненные
искры. Они мерцали в воздухе под потолком, как рой огненных пчёл,
занесённых неведомым пасечником на сорокаметровую глубину пропасти.
Искры охотно пожирали мрак круглых сводчатых арок, летая и кружась,
точно стайка бабочек вокруг дерева с особо «вкусными» цветками.
Вдруг одна из искр отделилась от своих подруг и, покинув
хоровод, стала опускаться… словно снежинка ослепительно-белого
цвета – резная, прекрасная, нежная. Один из разведчиков поднял руку
и доверчиво подставил ей ладонь. Снежинка опустилась и растаяла в
руке, а в следующий миг коридор потряс дикий крик! Полыхнуло…
Захлебнувшийся крик, запах сгорающей плоти, ощетинившиеся
оружием бойцы. Напрасно они искали в подземелье врага.
Никого. Никого…
Лишь где-то наверху отчётливо зашуршало и послышался тихий
девичий смех.
— Огневица балуется, — сообщил отряду Василий Иванович. — Вы
читайте молитву-то, со словом Божием сподручнее Вам будет.