Вот только ему самому с худой крышей
и стенами никто помочь не спешил, и приходилось все делать самому.
А как еще быть? Отец-то давным-давно пропал. Умер, так все
говорили. Вот только Илья думал иначе: бросил он их. Просто взял и
бросил…
—
Илья… — вдруг раздался хриплый
заспанный голос из-за перегородки.
Ребенок вздрогнул, выходя из
оцепенения, и машинально коснулся пальцами вчерашнего фингала под
глазом. Пальцы соскользнули, и он дотронулся до ссадин на губе и
подбородке.
—
Илья! — снова ее голос: злой,
раздраженный, нетерпеливый. —
Илья! Я знаю, что ты дома, слышала, как пришел…
Из-за перегородки донеслось
недовольное сопение и похмельная икота.
—
Чего молчишь, дрянь! А ну иди сюда!
Мальчик на секунду зажмурил глаза,
сжался, но делать было нечего – пришлось идти.
Она лежала на скомканной,
пропитанной потом и какими-то желтоватыми пятнами постели, разметав
спутанные волосы по подушке и раскинув руки. Все еще стройная и
молодая, если бы не лицо: пропитое, пожелтевшее, морщинистое, а под
глазами и вовсе – мешки. Все от алкоголя! Она такая красивая… Была,
да и сейчас еще, не смотря ни на что, такой и оставалась. А еще –
самой любимой. И пусть люди что угодно говорят, но мальчик ее
обожал.
Илья встал перед ней и опустил
глаза, уже зная, чего она потребует.
—
Похмелиться принес?
—
Нет… — ответил Илья, и голос его
задрожал. — Не нашел.
—
Опять врешь?! А ну смотреть на меня! — крикнула она, икнула и скривилась,
схватившись за голову. — Где
опохмел?!
—
Нету, мам… — еще тише ответил
Илья.
Мать зарычала, попыталась встать с
кровати, но не смогла и плюхнулась обратно.
—
Ищи! И без браги не возвращайся. Самогонку лакать с утра не
хочу!
Илья дернулся, поднял на нее глаза
и… Все что он хотел сказать осталось у него на языке. Мальчик тихо
произнес:
—
Эти твои приехали… Сами все принесут.
—
Кто?!
—
Анархисты… — пробормотал Илья.
—
Вот же ж гадство! — вскрикнула
мать и одним махом вскочила с постели. — Тем более! Где опохмел?! Я должна оказать им
радушный прием! Почему на стол не накрыл? Такие гости приехали, а
ты… Бесполезный!
Она наотмашь ударила его ладонью по
лицу. Из глаз ребенка непроизвольно брызнули слезы.
—
Ну! Чего встал? Быстро за брагой!
—
Нет, мам… — взмолился мальчик.
— Не надо. Пожалуйста… Ну
пожалуйста! Хватит… хватит пить. Я же ради тебя и стараюсь, а ты…
меня…