- За ними! Вперед! – мой голос заставил солдат броситься в
погоню.
Не разбирая, что впереди, я бросился за ромеями. Ветки хлестали
по лицу, и была высока вероятность оставить в кустарнике глаза или
напороться другим, более важным, органом на сук. Однако мне было
все равно, потому что подгонял азарт, и спустя несколько секунд я
оказался на дороге, где обнаружил полугусеничный бронетранспортер.
Возле него четыре ромея, один из которых ранен. Они меня заметили,
и кто-то успел метнуть ручную гранату.
«Плевать! – промелькнула у меня мысль. – На все плевать! Успею
отстреляться!»
Выпустив в противника остатки магазина, я свалил двоих и
рванулся к бронетранспортеру, присел, и за спиной взорвалась
граната. Она упала в придорожную канаву, поэтому большая часть
осколков ушла вверх, а мне досталась остаточная взрывная волна, и я
полетел на дорогу.
Падение! Лицо соприкоснулось с пыльной дорогой, и я ощутил во
рту солоноватый привкус крови. Сразу замутило, может быть, от
контузии или от пыли, а затем меня вывернуло.
Все стихло и я медленно, пошатываясь, поднялся. Хорош ведьмак,
нечего сказать. В блевотине, в крови и в грязи, в правой руке
автомат, а с левой ладони капает кровь. Видимо, в кустарнике
поцарапался.
- Вы в порядке!? Господин поручик! Слышите меня!?
Голос Сойкина. Я отыскал его взглядом и обнаружил в
броневике.
- Да… - прохрипел я.
- Уходить надо, господин поручик!
Нас осталось трое, мы с ефрейтором и один пехотинец.
Бронетранспортер на ходу, управление простое и Сойкин раньше был
механиком. Поэтому он занял место водителя, а я, немного
оклемавшись, нашел в кустарнике тела наших погибших солдат и забрал
документы. Собирать трофеи и оружие не стал, не было времени. Что
оказалось рядом, бросили в броневик и рванули куда подальше. Для
начала по грунтовым дорогам-летникам, по направлению к Диверскому
лесу, который находился от нас в двадцати километрах.
Мы поступили так, по наитию, не сговариваясь. Просто устали
прятаться, а небольшая победа над ромеями пьянила. Вот мы и
помчались напролом. Авантюра, конечно. Но нам повезло.
Вражеские патрули бронетранспортер не тормозили, принимали нас
за своих. И на рассвете, добравшись до окраины Диверского леса, мы
соединились с более крупным отрядом из 4-го армейского корпуса.
Правда, сначала нас приняли за ромеев и едва не влепили в борт
броневика заряд из РПГ, но все обошлось. В первую очередь потому,
что офицер, который командовал заслоном, узнал меня. Вернее,
Видова. Звали его Дементьев, а чин у офицера казачий – есаул, и он,
как и покойный Стойко Видов, был из группы полковника Марьина.
Поэтому, как только разобрались, кто мы, он подскочил ко мне, обнял
за плечи и спросил: