Он как-то странно на меня посмотрел, прямо в глаза. Я
почувствовал что-то лишнее в мыслях и так же мысленно отмахнулся от
этого, на всякий случай попытался придать лицу выражение полной
невинности.
— Ну что ж, бывает, — сказал «бирюзовый», — пройдёмте
к стойке, заполним несколько бумаг. В этом году у нас записывают
всех гостей.
Мы подошли к навесу, где стоял стол, на котором
ворохом навалены свитки и листы. Он выдернул один листок и присел
за стол.
— Потребуется ваше имя, род деятельности и причины
прибытия в наш город.
Сказал ему всю требуемую информацию, фамилию не забыл
выдуманную назвать. Записав, он поставил на стол еще один прибор,
как бочонок, с выемкой сверху и попросил приложить палец к этой
выемке.
Я приложил большой палец. Больно кольнуло.
Вот ведь зараза! Даже не предупредил, что кровь
возьмет. Мне-то ничего, а вот Ужас подглядывал через мои глаза, что
тут записывают. Когда взяли кровь, конь неожиданно встал на дыбы и
заржал. Это привлекло внимание, в особенности «бирюзового». Но он
ничего ни сказал, только бороду свою седую погладил. Явно какие-то
мыслишки появились.
Этот приборчик-бочонок с каплей моей крови издал
сначала какой-то щелчок, потом зашипел, задымился. Запах палёного
разнесся в воздухе.
— Ничего не понимаю, — «бирюзовый» встал со своего
места, схватил прибор и стал трясти его, периодически поднося к
уху.
— Может, это из-за моей крови, состоящей на одну
шестнадцатую из эльфийской? — заметил я.
— Маловероятно. Он, бывает, барахлит. «Вот возьмите»,
— он протянул мне небольшой листок. — Это ваше. Всего доброго.
Надеюсь, в нашем городе вам понравиться.
И занялся своим дымящимся бочонком.
Ужас взял курс на гостиницу, а я стал рассматривать
врученный мне листок, который, думаю, можно считать
документом.
Фотографию еще мою откуда-то взяли и прилепили. Я
провел ладонью по щетине на лице — небритый уже несколько дней. А
на фото у меня гладкое лицо, без щетины. Странно…
«Ну, вот чего странного, а? Ты к артефакту палец
прикладывал? Прикладывал. Он твое лицо и перевел на бумагу», —
мысленно подсказал Ужас.
Ну ладно…
Далее — «Раса не опознана». Что значит, не опознана?
Что тут опознавать-то?
Тут конь сослался на то, что он всё-таки конь и
многого может и не знать.
Возраст в документе меня больше всего удивил —
девяносто пять лет!