На охоте правил нет, а принцип один: трофеем становится
самый слабый.
В районе, где за едой охотятся дети подземелий, именно дети,
оставшиеся без присмотра родителей, были самой желанной добычей и
самой лёгкой мишенью.
Пуля свистнула над головой Кирилла, когда он прыгнул в люк,
ведущий под землю. Но испугался он не этого, а чужого крика боли,
который услышал, падая во тьму.
Он вернулся к терминалу только спустя неделю, чтобы узнать,
кто погиб. Старый Солдат с экрана ответил. И рассказал, что делать
дальше.
Лучше бы Кирилл не знал этого. Наверное.
Лязг металлической двери вернул Кира в сознание. Он услышал
голос Кривого:
— Ты уверена?
Ему не ответили, но дверь спустя мгновение закрылась. Включился
тусклый свет.
Повисла тишина, Кир, сдерживая стук зубов, спросил:
— Ты знаешь, почему больше не существует охоты? — Он повернул
голову и увидел Веро́нику. Она оперлась спиной на дверь.
Кир снова посмотрел в потолок, чувствуя сильную тошноту.
— Я стал частью «Группы». Как и хотел. Как и говорил. — Он
пытался заболтать подкатывающую рвоту и головокружение, а заодно
услышать сестру. — Несколько лет спустя я показал, что здесь
происходит… и «Группа» помогла решить проблему. Теперь охоты
нет.
У двери раздался смешок, и Веро́ника медленно подошла к
Киру.
— Точно мой брат… Спаситель из трущоб. А ты никогда не думал,
что произойдёт дальше? После того, как исчезнет охота? — Она
заглянула Киру в лицо. Её зрачки расширились, она тяжело дышала, на
бледном лбу сверкали капельки пота. — Как изменится наш мир без
неё?
— Он станет безопаснее и спокойнее, — глядя прямо в глаза
сестры, ответил Командор. — Появятся новые возможности для детей и
женщин. Для всех.
— Да уж, — грустно усмехнулась Веро́ника и оттолкнулась от
плиты, на которой лежал брат. — Мужики как были тупыми, так ими и
остались.
Она коснулась зафиксированной в лубке руки и, не поднимая глаз,
сказала:
— Мышцы и даже связки залечат быстро, нужно будет только потом
их разминать и растягивать. С суставом и костями всё сложнее. Ты
вывел меня с арены минимум на месяц. Мирный рвёт и мечет, матерясь
то на птиц, то на одноруких.
Веро́ника пошла по камере кругами. Кир следил за ней из-под
полуопущенных век.
— Это тебя выставили на арену. Как, кстати, ты к ним попал? —
Она замерла, взглянула на Кира, но сразу же пошла дальше. — Я
пришла сама.