Веро́ника замолчала, и Кир не стал спрашивать, как двум
подросткам жилось в Подземке. Он лишь сказал:
— А потом ты вышла на арену.
— Это оказалось самым быстрым способом добиться признания.
Благодаря таким, как я, женщин стали реже воспринимать как товар
или вещь. Ведь одна из них может воткнуть клинок между рёбер.
Кир коснулся ноги сестры. Она повернулась к нему.
— И после этого ты говоришь, что «Группа» совершила зло,
уничтожив охоту? Мне кажется, мама бы тобой гордилась…
Веро́ника вскочила и нависла над братом.
— Не смей говорить про маму! Её отправили на переработку! Из-за
тебя! — Она стукнула рукой по камню и воскликнула: — Ну почему я не
могу тебя придушить? Мирный тогда точно меня выгонит!
Кондор всё ещё оставался имуществом. Пусть и с родственными
связями. Ему оставалось только говорить.
— Маму не отправили на переработку. Я же говорил — мы её спасли.
Она у меня в квартире…
— Она жива? С ней можно поговорить? Почему она не искала меня?!
— Веро́ника вцепилась в плечи Кира и затрясла. От этого по его телу
быстро распространилась новая волна слабости.
— Не тряси, — задыхаясь, попросил Кир.
Веро́ника отступила и потребовала:
— Говори!
Кир несколько раз вздохнул, прогоняя тёмную дымку с глаз.
— Она жива. Но ранена, смертельно. Вот уже десять лет. Мы
подключили её к аппарату жизнеобеспечения. Он стоит у меня в
квартире. Я жду, когда смогу вылечить и спасти её. Как и тебя.
Веро́ника с открытым ртом слушала брата, и только на последней
фразе её брови подскочили.
— В смысле — и меня?
— Мы спасли вас обеих. Я уже говорил. Ну, я был уверен, что спас
вас обоих. Вы в специальных аппаратах. Ждёте своего часа. Но, глядя
на тебя, не уверен, что всё так просто.
Веро́ника заходила по камере, погрузившись в свои мысли. С
каждым шагом она двигалась быстрее, и казалось, что сейчас взлетит
к потолку. Потом она резко остановилась и показала пальцем на
Кира.
— Кирилл, мы сможем выйти на поверхность?
— Никто не запрещает. Клаз, вон, вообще ещё и людей иногда
ворует. И называй меня Киром.
— Отлично! — Веро́ника начала раскачиваться всем телом, словно
перед боем. — У меня всё равно месяц без арены. Выведешь меня
наверх через кордоны? Надо посмотреть, как изменилось небо за
десять лет.
— Ты не выходила на поверхность десять лет?
— Нас не пускала твоя «Группа». — Она шагнула в сторону дверей.
— Я поговорю с Мирным… Хотя, — она остановилась. — Лучше расскажи,
куда идти.