- Времена меняются, Иви. – Голос
матери вдруг дрогнул и сорвался, как будто она сама не ожидала, что
назовет меня сокращенным детским именем. А затем случилось
немыслимое! Несгибаемая герцогиня Квинси вдруг торопливо спрятала в
ладонях лицо, и мой слух уловил приглушенный
полувздох-полувсхлип.
Этель, по-прежнему сидевшая рядом с
матерью, встревоженно приобняла ее за плечи. Посмотрела на меня и
сухо произнесла:
- Ивори, ты видела наш замок. Мы не
просто едва сводим концы с концами. Мы в полнейшей нищете. Баксли,
Изабель и Джойс не ушли от нас по одной простой причине: им некуда
идти. Нам уже нечего есть, но местные еще соглашаются по старой
памяти привозить нам продукты в долг. Еще несколько месяцев, в
самом лучшем случае – полгода, и мы лишимся даже этой малости. И
что прикажешь делать дальше?
- Драгоценности? – кашлянув,
предположила я. – Можно продать коллекцию украшений, доставшуюся
от…
И осеклась, когда мать издала
короткий язвительный смешок. Отняла ладони от лица и взглянула на
меня. Ее глаза ярко блестели. То ли от так и не пролившихся слез,
то ли от лихорадочного возбуждения.
- Все мои драгоценности, которыми ты
так восхищалась в детстве – подделка, - зло выдохнула мать. –
Ивори, наш род в опале без малого сто лет. Нас предали все и сразу.
Где, ну где могла взять деньги моя мать? Никто в здравом уме не
согласился бы помочь дочери мятежной Джетты. Ты себе представить не
в состоянии, сколько стоит содержание этого проклятого замка! Да,
ситуацию мог бы исправить брак по расчету, но… Никакой, даже самый
эксцентричный богач, не взял бы в жену наследницу такого рода.
Потому как это означало бы моментальную высылку из столицы и
строжайшие проверки финансовых потоков. А то вдруг в здешних горах
зреет новый заговор. Потому и моей матери, и мне пришлось
довольствоваться…
Матушка скривилась, так и не закончив
фразу. Да это было и не нужно. Я прекрасно знала, с какой
ненавистью она относилась к моему отцу. К слову, наверное, именно
потому она так невзлюбила меня. По какой-то неведомой причине,
вопреки всем законам передачи магического дара, я пошла в отцовскую
породу. Увы, я могла судить об его внешности лишь по магиснимкам.
Отец покончил с собой, едва Этель, моей младшей сестре, исполнился
месяц. Мне к тому моменту едва миновало три. Слугам было
наистрожайше запрещено упоминать его имя. Но однажды Изабель,
перебрав домашнего крепкого вина, поведала мне, что Теодор, а
именно так звали моего отца, был полной противоположностью моей
матери. Добрый, чуткий, улыбчивый. Но брак с моей матерью перемолол
его, уничтожив как личность. По словам той же Изабель отец оставил
предсмертную записку, адресованную герцогине. Но никто не знает,
что в ней было написано. Мать выкинула ее в камин, даже не
удосужившись распечатать и прочитать.