– Которым, я так понимаю, оказался тот самый дух? – уточнил
Рамил.
– Именно так.
– Но как Нйамир мог быть уверен, что дух не обманул его?
– Тот предоставил весьма убедительные доказательства. Артефакты
древних, служащие только им, независимо от того, в телесной или
нетелесной форме они ими пользуются.
– То есть этот дух был одним из ушедших?
– Король Нйамир в своих воспоминаниях, опираясь на мнения
авторитетнейших специалистов того времени, пишет, что да.
– А учитывая временной период, авторитетнейшими специалистами
были эльфы Лета, – сказала Майриэль.
– Вы абсолютно правы, сударыня. Лучших специалистов история не
знала. Жаль, что после уничтожения Летнего Древа силы покинули
их.
– Мы, эльфы Весны, всегда ладили с ними, хоть и не всегда
понимали. Эта потеря стала ударом и для нашего народа. Мир, стоящий
на трех Древах, а не на четырех, обречен на страдания.
– Эта трагедия до сих пор висит тяжким позором на всем
человечестве. – Господин Шаранхайзер грустно вздохнул.
Присутствующие, даже традиционно не склонные к сантиментам
дворфы, отдали дань памяти Древу и последней всерасовой войне,
произошедшей почти полтора века назад и унесшей столько жизней, что
шаткий мир между людьми и нелюдьми сохранялся до сих пор. Никто
пока не решался заработать себе славу разжигателей конфликта такого
масштаба. Грызня за политические и торговые интересы уже сто
пятьдесят лет не собирала в альянсы больше двух-трех королевств, и
крупных войн по-прежнему не намечалось. Хотя войны мелкие –
княжество на княжество или два королевства на княжество –
происходили регулярно и не оставляли наемников без работы
надолго.
– Но позвольте, – подал голос Джошуа, – не вы ли до этого
сказали, что адепты Стальных Ветвей поклонялись тьме? По-вашему,
заключать договор с таким союзником было разумно?
– Когда на одной чаше весов – судьба твоих людей, а на другой –
некое абстрактное добро – выбор не кажется таким уж однозначным, –
пожал плечами хранитель справедливости. – К тому же понятие зла,
как вам, уверен, преподавали на курсах прикладной магической этики,
весьма расплывчатое. И трактуемое по ситуации. Ведь если убрать из
этого понятия его деструктивное начало, которое мы неизменно
приписываем данному термину, то что, в конце концов, останется?
– Другая точка зрения, – подумав, ответил младший мэтр.