И все прошло как по нотам. Хорошо проработанная мимика,
дружелюбная улыбка, несколько кружек местного эля и привозного
арборского вина, и он считал меня едва ли не лучшим другом. От него
я узнал море вроде бы неважной информации, но если хорошо
покопаться, можно было найти настоящее сокровище. Например, я
узнал, что один из лесных кланов, занимающихся пчеловодством, стоит
на грани голода из-за ошибок его главы, решившего сэкономить и не
заготавливать еду впрок. Это позволило на следующий день прийти к
представителю этого клана и легко обменять десять бушелей зерна на
две сотни медовых сот, хотя в обычных условиях лесовики потребовали
бы в два раза больше. Такая же история произошла и еще с тремя
другими кланами, по разным причинам, стоящими на краю голодной
смерти.
В итоге, через три дня стоянки у Темнолесья трюмы моих кораблей
были забиты пушниной, медом, тюленьей кожей, изделиями из
железностовола и даже несколькими рогами нарвалов, найденных
местными на берегу. И все это благодаря простой беседе с
наследником, который, судя по слухам, получил по шапке от своего
отца, когда тот узнал, откуда мне было известно горестное положение
его подданных, на которых он сам хотел нажиться.
Бонусом еще шло пополнение моей боевой силы. После небольшой
агитации в одном из постоялых дворов, где я обещал зарплату
серебром и возможность повидать далекие страны, почти весь местный
молодняк прибежал наниматься ко мне на корабли. Пришлось даже
устроить небольшой турнир, где отобрались шестьдесят самых лучших
лучников и сорок лучших воинов. И если среди стрелков все поголовно
были лесовиками, с детства охотящимися в этих лесах и не
расстающимися с луком, то большая часть бойцов была из горцев,
живущих в Каменном холме и гостивших у Гловеров.
Так что вскоре корабли, пополнив запасы воды и еды, наконец,
отправилась на юг. Единственными портами, где я планировал
останавливаться до прибытия в Волантис, были Ланниспорт и Солнечное
копье.
И если после Солнечного копья судьба подарила мне одну большую и
значительную головную боль, которая будет преследовать меня годами,
то до этого было лишь два случая, сильно потрепавших мне нервы.
***
Первый произошел, когда мои суда огибали мыс Морского Дракона,
через половину дня после отплытия. В трюме “Пурпурного носорога”
нашли мальчишку, лет десяти-двенадцати на вид. Он сидел в самой
темной и глубокой его части, забравшись под купленную пушнину и
мирно спал. Сначала его хотели просто, без всяких сантиментов,
выбросить в море, что бы тот глаза не мозолил и даже не сообщать
мне. Но позже, Хоар, бывший капитаном на “Носороге”, заметил, что
парень очень трепетно прижимал к груди маленький комочек,
оказавшийся птенцом Северного орла – гордой и опасной птицы,
обитающей только на Севере и за Стеной. Из-за этого он решил
показать его мне, на всякий случай, и не прогадал.