Курсант, чье бездыханное тело валялось на обочине дороги,
конечно же, не мог знать, что фюрер прилетел в Борисов на совещание
с генералами Вермахта. Именно здесь, в Борисове, должно было
решиться, в каком направлении двинется германский стальной каток. И
если генералы Вермахта: Шмундт, Бок, Гот и Хойзингер; хотели
продолжения наступления на Москву, рейхсканцлер был настроен иначе.
Гитлер собирался распылить силы для наступления по нескольким
направлениям: на Москву, Ленинград, Украину и Крым.
Впрочем, совещание не состоялось. Партийные функционеры НСДАП в
Берлине начали делить кресло покойного Адольфа и на некоторое время
военачальники оказались предоставлены сами себе. Война
продолжалась, и генералы приняли решение сконцентрировать основные
силы на Московском направлении.
Что же касательно выборов нового рейхсканцлера, то спустя четыре
дня, сумев обойти Геббельса и Геринга, им стал личный секретарь
покойного фюрера и начальник Партийной канцелярии НСДАП Мартин
Борман.
1.
Смоленская область. 10.08.1941.
Крадущейся мягкой походкой старшина Захаров прошел мимо и
остановился. Кряжистый и крепкий, природный ловкий вояка и потомок
пластунов, он пытался понять, где я спрятался, и собирался застать
меня врасплох. Но старшина ничего не заметил. Это хорошо.
- Андрий! – с малороссийским акцентом окликнул меня Захаров и
покрутил головой.
Тишина. Я молчу.
- Красноармеец Погиба! – снова, на этот раз командным тоном,
позвал старшина.
- Здесь! – я отодвинул в сторону куст, за которым прятался, и
выполз из-под упавшего старого ствола, под которым была глубокая
промоина.
Старшина усмехнулся и кивнул:
- Добре сховался.
Когда мы были одни, Захаров обращался ко мне по-свойски, как
земляк. Он на пятнадцать лет старше, половину жизни в армии и
прошел Финскую. Но главное – мы земляки. Он родом с Кубани, и я
оттуда. Правда, он на родине лет десять уже не бывал, и его семья
проживала в Подмосковье, а я детдомовский с Катеринодара, то есть с
Краснодара.
- Ну как тут, спокойно? – не выходя в поле, Захаров кивнул в
сторону Боброво, которое было занято немцами.
- Спокойно, - подтвердил я.
- Плохо, - сказал он.
Месяц назад я мог задать ему резонный вопрос – что плохого в
тишине. А сейчас промолчал. За спиной уже есть боевой опыт, бои за
Смоленск и выход из окружения. На войне учишься быстро и я усвоил
одну простую истину – если на передовой тишина, значит, противник
готовит наступление и копит силы, а возможно, нас уже обходят, и
скоро мы в очередной раз окажемся в котле. Уж лучше пусть немцы
стреляют.