- Сидай, Андрий, - старшина присел под дерево и положил на
колени автомат ППД.
Я разместился с ним рядом и поставив между ног карабин Мосина
образца 38 года. После чего спросил старшину:
- Иваныч, новости есть?
Он пожал плечами:
- Нет. Только сводку вчерашнюю повторяли.
- И что в сводке?
- Наши войска ведут ожесточенные бои на Смоленском,
Кексгольмском, Коростенском и Белоцерковском направлениях. На
остальных участках бои разведывательного характера. Корабли
Балтийского флота потопили один и повредили два торпедных катера
противника. Летчики сбили сколько-то самолетов и сколько-то
потеряли.
- Понятно… - протянул я.
Сидим. Молчим. Каждый думает о своем. Но неожиданно Захаров
задает новый вопрос:
- Андрий, а ты точно своих родичей не помнишь?
Эта тема, которую старшина за полгода поднимал несколько раз,
мне неприятна. Не люблю ворошить прошлое, от этого сразу приходила
тоска. Однако я ответил:
- Не помню. Меня в детдом в тридцать втором году привезли, в
декабре, как раз перед Новым Годом. Я уже доходил, от голода разум
помутился. Десять лет мне тогда исполнилось. Помню только, что в
станице жил. Хата была. Двор большой. Потом стрельба какая-то.
Дальше детдом и завод, пока в армию не призвали.
- А лица родителей?
- Нет. Все, словно в тумане.
- А станица, говоришь, Уманская?
- Так в документах записано. Ты же сам их видел, Иваныч. Раньше
называлась Уманская. Потом переименовали в Ленинградскую.
- И что, в станицу после детдома не ездил?
- Как? Денег не было, и кто бы меня отпустил. Только школу
окончил, с детдома в жизнь выпустили и на завод. У станка поработал
и призыв.
- А про родных узнать пытался?
- Мать умерла. Это точно. Про отца сведений нет, пропал. А
больше никого.
- Ну да… - он поднялся и сказал: - Ладно, ты бди, а я другие
посты обойду.
- Есть! – я тоже встал и когда старшина ушел, снова спрятался в
своем логове.
Позади траншеи нашей 2-й роты 3-го батальона 518-го стрелкового
полка 129-й стрелковой дивизии. Остальные бойцы моего взвода сейчас
готовили оборонительные позиции и зарывались в землю, а я в боевом
дозоре, за сто метров от позиций. С одной стороны это
ответственность, а с другой сплошной отдых. Кто-то киркой машет, а
я, благодаря старшине Захарову, чей авторитет в роте почти вровень
с командиром, наблюдаю за противником, который ведет себя на
удивление спокойно.