Преподаватель посмотрел на наручные часы, а затем на временного
командира нашего взвода урядника Аверина:
- Занятие окончено. До обеда полчаса. Можете немного
побездельничать.
- Слушаюсь, Иван Сергеевич, - отозвался кряжистый урядник,
который в Гражданскую войну воевал на стороне белых и долгое время
проживал в Сербии, а теперь горел желанием вернуться на родной Дон.
– Класс, встать! Занятие окончено! На выход!
Загремели отодвигаемые стулья. Один за другим казаки потянулись
к двери, а я решил немного задержаться…
Вот уже две недели я в городе Рава-Русская, невдалеке от бывшей
советско-польской границы. Сюда попал с подачи Тихоновского,
который посчитал, что мне не стоит сразу служить в охранных
батальонах. Самого военинженера 2-го ранга отправили в Германию, в
школу пропагандистов, но перед этим он шепнул за меня словечко
есаулу Корнееву. После чего вместе еще с девятью уже бывшими
военнопленными под конвоем немецких солдат я добрался до школы, где
готовился младший командный состав для будущих казачьих
формирований. Сначала на поезде до польского городка с
труднопроизносимым названием, а потом на грузовике в
Раву-Русскую.
В пути я несколько раз был близок к тому, чтобы совершить побег.
Охранникам на нас плевать, а попутчики люди серьезные и вели себя
спокойно. Вдоль дорог лес – на повороте прыгай и беги, никто следом
не кинется. Однако каждый раз меня что-то удерживало, возможно,
любопытство. И вот я курсант. В школе четыре учебных взвода, два
десятка белоэмигрантов, которые служат преподавателями и
наставниками, а так же полтора десятка немцев. Учебная программа
сильно ужата, рассчитана на месяц, и мы занимаемся каждый день без
выходных. Тактика и стрелковая подготовка на полигоне за городом.
Идеология и политинформация. Изучение оружия, основ немецкого языка
и уставов. Строевая и физическая подготовка. Половина курса за
плечами и я уже не собираюсь никуда бежать. За немцев воевать не
хочу. Но кругом свои. Ко мне относились по-человечески и это меня
подкупило. Учеба мне нравилась, кормили хорошо, а муштровали в
меру. В общем, норма и даже польская униформа без знаков различия с
немецкой пилоткой меня не смущали. Говорят, казачью еще не пошили,
а нашивки РОА пока не придумали.
Кстати, про РОА. Если верить инструкторам и немецким
радиопередачам на русском языке, которые помимо свежих сводок с
фронта передают музыку и речи белоэмигрантов, пленных советских
генералов и чиновников, германцы создают Русскую Освободительную
Армию. Командует ею советский перебежчик генерал-майор Трухин.
Следовательно, мы его солдаты, хотя он, скорее всего, ширма и не
более, а решения принимают немцы. НО! Помимо этого мы еще и казаки.
Отдельный этнос, немцы говорят остготского происхождения. Поэтому
подчиняемся УКФ – Управлению Казачьих Формирований, которое
возглавляет всем известный атаман Петр Николаевич Краснов, а в
помощниках у него атаманы Балабин, Шкуро и еще много других
известных белоказаков. Пока, как говорят, все очень и очень зыбко.
Однако формирование армии началось. Это помимо полиции и охранных
батальонов. И если все пойдет гладко, уже через пару месяцев
появится 1-я дивизия РОА, в которой будет пара казачьих полков,
кавалерийский и пластунский. С меня взятки гладки, за что купил
информацию, за то и продаю. Хотя чего я? Птичка-невеличка. Главный
слушатель немецких радиопередач не курсант Андрей Погиба, а
советские граждане, которые видят, что РККА продолжает отступать, а
германцы захватили Минск и Киев, и с каждым днем все ближе к Москве
и Ленинграду…