Канцлер вскочил.
— Да! Да! Немедленно в службу! И к
Авату! Сейчас же!
Он дёрнул шнур, вызывая
секретаря.
— Двух охранников мне! Посетителей —
гони в шею! Приемный день окончен! Живей!
Невзор, несколько удивленный
живостью, с которой канцлер стал собирать бумаги, спросил:
— Мне отнести донесение уважаемому
Авату?
Вен Воль посмотрел на него так,
словно уже успел о нем забыть.
— Нет! Я сам! Это такое дело!
Накануне войны с Гиленом, это первоочередное дело! А вы молодец!
Хорошо поработали! Ну а теперь отдохните денёк и в обратный путь, к
невесте! Слышите, Невзор? При следующей встрече я желаю вас видеть
женатым человеком! Идите! Аудиенция окончена!
Генерал покинул кабинет в весьма
мрачном расположении духа. Он собирался просить за Миколаса,
рассказав, что основную информацию по этому делу собрал именно он,
но канцлер так явно дал понять, что очень занят и не желает
продолжения беседы, что настаивать значило бы сделать ещё хуже.
Стрелки часов неумолимо приближались
к надписи "9. Летний вечер. Зимняя ночь." А у Невзора остались
всего одни сутки в столице.
Наскоро перекусив в первой
попавшейся чайной, генерал вскочил на уставшего коня и опять
направился в Красивый квартал. Ему нужно добиться от девицы, чтобы
та забрала заявление — и тогда преград для освобождения Миколаса не
останется. Все остальное — пустяки, их можно преодолеть. Но от
обвинения в изнасиловании аристократки так просто не отмахнуться.
Этому должна поспособствовать виновница происходящей
несправедливости.
Почти все окна дома нисов Вер были
наполнены темнотой. Невзор огляделся. Старая улица вид имела
заброшенный: промежутки между зданиями медленно зарастали кустами
разной степени раскидистости и чахлой городской травой. Большая
часть домов стояла с запертыми дверьми и закрытыми окнами.
Постаревшие деревья сонно шуршали листьями над поворотами к двум
узким улочкам, утопающим в летней зелени. Генерал прошел в боковую
улочку, уселся под толстым виштом прямо на землю, оперся спиной о
неровный ствол и застыл, ни на секунду не отрывая взгляда от
нужного здания. В этом месте не было ни людей, ни тем более
экипажей — они бы здесь просто не проехали, зато дом просматривался
хорошо, пусть и сбоку.
Ночь вступала в свои права, свет в
окнах второго этажа так и не загорелся. Несчастный конь в очередной
раз жалобно заржал.