– А что же вы креститесь куда попало?
– Я не мусульманин, чтобы креститься на какую-то определенную сторону света. Тьфу ты, не креститься, а молиться.
– О, а вы разжигаете межконфессиональную рознь. Будь у меня диктофон, я бы вас записал, и ваше начальство вас бы атата, – Густав ударил себя по пятой точке.
– Молчать! – зло крикнул офицер, в дверь немедленно просунулось голова дежурного, которому он устало махнул рукой, что тот может удалиться.
– Нервы? – заботливо сказал Густав. – Психиатр или невропатолог обязательно помогут. А еще есть различные индийские учения, они прекрасно восстанавливают внутренний тонус.
– Что вы мне тут пургу несете? Какой психиатр? Какой внутренний тонус? Вы что-нибудь вспомнили про себя еще? Что-нибудь важное, а не то, как вы покупали продукты для итальянской пиццы.
– А по-моему, это очень даже важно. Это помогает мне вспомнить кто я, и зачем. Вы, например, можете мне объяснить, кто я?
Офицер отрицательно помотал головой.
– Так что же вы мне говорите, что важно, а что нет?
Офицер устало заерзал на стуле.
– Итак, что вы вспомнили?
– Меня зовут Амир. Точнее, звали Амиром. До того, как я стал Густавом.
– Почему вы стали Густавом?
– Этого я пока не помню.
– Завтра экспертиза выяснит, отъявленный вы симулянт или просто такой непонятный человек.
– А вам бы чего больше хотелось?
– Мне? Да мне все равно. Не вы, так другой. Мне все равно кем-нибудь заниматься.
– Какой вы типичный солдафон, – Густав с сожалением покачал головой.
«О боже, завтра должна поступить бумага о всех тех, кто был на борту. И, надеюсь, будет что-нибудь об этом Амире. Ну, или Густаве. Потом можно будет пробить по родственникам, и задача немного упростится. Прошло-то всего, – он посмотрел на наручные часы, – девятнадцать часов как его привезли и я первый раз допросил его, а мне кажется, что я знаю его целую вечность. Очень мерзкий тип».
– Не такой уж я и мерзкий, – зря вы все это, – улыбаясь, проговорил Густав.
– Я ничего не говорил вслух, – пожал плечами офицер.
– Зато подумали.
– Что вы еще вспомнили за ночь?
– То, что я не могу ни слова вспомнить по фарси. Это странно, но это факт. Ни одно слово не лезет в голову.
– Амнезия… – пробормотал офицер.
– Возможно, синьор, иначе как объяснить то, что я не могу вспомнить ни слова на родном языке? При всем при этом я прекрасно помню английский и русский.