Когда после автомобильной катастрофы меня срочно вызвали в Роули Лодж, я решил, что не буду спать в старой постели, а выберу любую другую спальню. Но в конце концов я улегся в своей комнате, благо она была для меня приготовлена, в то время как в остальных все предметы покрывал слой пыли.
Множество воспоминаний затеснилось в моей голове, когда я увидел знакомую с детства мебель и сотню раз перечитанные книги на маленькой книжной полке; но, как бы цинично я ни пытался улыбаться, мне так и не удалось в эту первую ночь заснуть с закрытой дверью.
* * *
Я сел в кресло и принялся читать «Тайме», лежавший у отца на кровати. Желтая веснушчатая рука с вздувшимися венами беспомощно распростерлась на простыне, придавив очки в роговой оправе, снятые отцом перед сном. Я неожиданно вспомнил, что, когда мне исполнилось семнадцать лет, я купил точно такую же оправу, только с простыми стеклами, чтобы выглядеть солиднее и старше в глазах моих клиентов. Не знаю, очки ли помогли, но дела мои пошли успешно.
Отец заворочался, застонал, и восковые пальцы конвульсивно сжались в кулак. Я встал. Лицо отца было искажено болью, на лбу выступили капли пота, но он почувствовал, что в палате кто-то есть, и быстро открыл глаза, всем своим видом показывая, что ничего особенного не происходит.
– А-а... это ты.
– Я позову сестру.
– Не надо. Сейчас... пройдет.
Тем не менее я его не послушался, и сестра, взглянув на часы, приколотые вверх циферблатом к нагрудному карману халата, заявила, что пришло время принять таблетки.
После того как отец проглотил лекарство и боль утихла, я обратил внимание, что за время моего отсутствия он успел вставить зубы. Стакан на тумбочке был пуст. У отца слишком сильно было развито чувство собственного достоинства.
– Ты нашел кого-нибудь на мое место? – спросил он.
– Тебе удобно лежать? Может, поправить подушки? – предложил я.
– Оставь подушки в покое, – отрезал он. – Ты нашел хорошего тренера?
Я знал, что теперь отец не успокоится, пока не добьется ответа.
– Нет, – сказал я. – В этом нет необходимости.
– Что это значит?
– Я решил остаться сам.
Его нижняя челюсть отвалилась, совсем как у Этти, и решительно захлопнулась.
– Невозможно. Ты – полный профан в конном спорте. Тебе не выиграть ни одной скачки.
– Лошади в прекрасной форме, Этти – тоже, а заявки ты можешь составлять, лежа в постели.