Первым внимание ребёнка привлекло
окно. В доме Адэна окна были с деревянными ставнями и в мороз
приходилось их подбивать чем-нибудь, чтобы не сквозило, но это окно
было стеклянным. На подобное у его семьи денег не было.
Под окном стоял небольшой стол и два
грубых деревянных стула. На самом столе покоились несколько
закрытых горшков и пара пустых тарелок.
Слева и справа от окна висели ряды
полок с большим количеством разнообразных сосудов и глиняных чашек.
На некоторых покоились инструменты: ножи разных форм и размеров, и
ещё много всего, чего Адэн раньше никогда не видел. Между полками
висели шкуры животных.
От маленьких, подвешенных в ряды, до
крупных, одиноко взиравших на мальчика. В некоторых Адэн узнал
лисиц и зайцев, а, хорошо приглядевшись, опознал и пару волков.
Собственно, узнал он их только потому, что дома были такие же. Если
верить папе, то всё это он выменял у дяди Белеора, охотника, что
изредка заходил в деревню. Говорил тот в основном со старостой, но
случалось так, что и родители дожидались его, всегда заранее
подготавливая к приходу охотника какие-то мешки и блюдца, но взамен
возвращались с новой одеждой, игрушками или необычной едой.
Ещё с несколько минут рассматривая
внутреннее убранство, Адэн услышал громкое урчание под одеялом,
после чего почувствовал предательский голод, который сонное
сознание игнорировало в первые после пробуждения минуты. Во рту
было ужасно сухо. Если до этого момента Ад лишь скользнул взглядом
по стоящей рядом с головой посуде, то сейчас все его мысли
обратились к блюдцу.
Попить лёжа и не вылить при этом
содержимое блюдца на себя было как минимум трудной задачей, поэтому
с мгновение поколебавшись, Адэн медленно попытался сесть.
Не получилось.
Руки и ноги были совсем ватными. Даже
пошевелить пальцами было тяжело. Но с каждой секундой жжение в
животе усиливалось, а во рту будто совсем не осталось влаги.
Сначала Адэн попытался пошевелить
ногами. Спустя минуту усилий он смог согнуть колени, после чего
незамедлительно принялся за руки. Высунуть из-под одеяла правую
руку удалось довольно быстро, но левая никак не слушалась, более
того – Адэн вообще её не чувствовал.
Спустя минуту тщетных попыток он
попробовал сесть, и когда ему это наконец удалось, он, не скидывая
одеяла, свободной рукой опустошил плошку с водой и с остервенением
принялся зубами отрывать куски от уже черствого хлеба. Стало лучше,
но этого явно было мало.