– Мама, – сказал я. – Я не ожидал радости… так скоро.
Она улыбнулась, а затем её нечто вихрем ушло прочь. Чешуя растворилась, контуры лица и фигуры поплыли. Синева исчезла, обратившись в нормальный, хоть и бледный, телесный цвет. Бедра и плечи развернулись, как только она потеряла немного роста, хотя и оставались достаточно обширными. Её карие глаза стали более привлекательными, как только втянулись тяжёлые надбровные дуги. Прорезалось несколько веснушек, пересекающих теперь человеческий, чуть вздёрнутый нос. Каштановые волосы были длиннее, чем в те времена, когда в последний раз я видел её в этой форме. И она по-прежнему улыбалась. Красная туника стала её туникой, просто повязанной пояском; на левом бедре болталась рапира.
– Мой дорогой Мерлин, – сказала она, взяв мою голову обеими руками и целуя меня в губы. – Я рада видеть тебя так хорошо выглядящим. С твоего последнего визита прошло довольно много времени.
– В последнее время я вёл очень активную жизнь.
– Это уж точно, – сказала она. – Я слышала кое-какие доклады о твоих разнообразных несчастьях.
– Представляю, что ты слышала. Не за каждым ходит по пятам ти'га, периодически и в различных формах совращая его и дико осложняя жизнь в нежелательных попытках защитить.
– Это показывает, что я беспокоюсь, дорогой.
– Это так же показывает, что ты либо не уважаешь мою личную жизнь, либо не ставишь ни во что моё здравомыслие.
Мандор прочистил глотку.
– Привет, Дара, – сказал он.
– Полагаю, что тебе и должно все казаться таковым, – заявила она.
Затем:
– Привет, Мандор, – продолжила она. – Что с твоей рукой?
– Несчастный случай, проистекающий из некоторых частей архитектурного ансамбля, – отозвался он. – Некоторое время тебя не было в поле зрения, но это не касается поля моих мыслей.
– Спасибо, если это комплимент, – сказала она. – Да, я то и дело ухожу в отшельничество, когда общество начинает обременять. Хотя тебе ли говорить, сэр, исчезающий надолго в лабиринтах Путей Мандора… если ты действительно туда уходишь.
Он поклонился.
– Как вы сказали, леди, мы, похоже, родственные создания.
Мать прищурилась, хотя голос не изменился, когда она сказала:
– Я удивляюсь. Да, я иногда могу видеть в нас родственный дух, и чаще
– в наших самых простых делах. В последнее время нас не было здесь, и довольно долго, разве не так?