— Да помню я, помню, — отмахнулся Андрей. Вот только взгляд,
несмотря на легковесность слов, был острым, напряженным. — Барышню
в машину и в поезд. Посадить, негласно проводить, проследить, как
встретят.
— Это хорошо, что помнишь, — все-таки поморщился Игнат.
Хоть и десять раз все продумано, но за дочь он беспокоился. Не
из-за того, что не справится — Александра росла весьма и весьма
смышленой, а из-за случая, который как ни предугадывай, а все равно
не предугадаешь.
Вездеход покинул усадьбу за два часа до рассвета.
Проводив машину взглядом до лесочка, Игнат вернулся к столу.
Медленно выдохнул, «возвращая» себя после прощания с дочерью.
И ведь ни слова...
Произнеси она хоть одно обидное слово, было бы проще — имела
право и им воспользовалась, но Александра молчала. Молчала и
смотрела, выворачивая взглядом наизнанку.
Ни матери, ни бабушек с дедушками, лишь он, да дядьки,
оказавшиеся вместо нянек.
Знал бы, какую судьбу уготовил любимой и единственной
дочери...
Если не кривить душой, то Игнат знал. И когда вопреки воле
родителей назвал Анну невестой, и когда женой увез в гарнизон, не
получив благословения и от ее отца с матерью.
Двое изгнанных, выброшенных из мира, к которому привыкли.
Одни против всех!
Мгновение слабости прошло быстро, словно и не бывало.
Беспокоиться о прошлом без толку, только поедом себя съешь. А раз
так...
Выдвинув ящик стола, Игнат вытащил разовый амулет, который, в
отличие телефона, не засечь. Сжал, словно пытался раздавить.
Растекшаяся перед ним дымка белесой была лишь пару ударов
сердца. Потом она побледнела, стала прозрачной...
Несмотря на ночь, его собеседник с той стороны тоже не спал. И
тоже сидел за столом, явно разбираясь с накопившимися делами.
— Когда?
Игнат усмехнулся. Трофим Иванович Трубецкой, глава рода
Трубецких, один из тайных советников Тайной коллегии его
императорского величества Владимира, человеком был
немногословным.
Впрочем, в этом случае лишние слова и не требовались, достаточно
самого факта использования амулета.
— Утром. Из Самары.
Трубецкой тяжело вздохнул — дорога от Пензы до Самары могла
оказаться отнюдь не безопасной, качнул головой:
— Будь осторожен. За Сашу не беспокойся, я присмотрю.
— Если что...
— Нет! — резко, категорично перебил его Трубецкой. — Никаких
«если что»... Ты — должен!