Можно было бы подумать, что у меня в квартире случился обыск,
пока сам я отсутствовал. Вещи из шифоньера оказались разбросаны по
всей комнате, штора вместе с карнизом валялась на полу, а посреди
кухни стоял кошачий лоток. Под ботинками захрустел наполнитель.
— Ну, Пульхерия Львовна... — произнёс я.
Сама виновница погрома вышла навстречу, будто она тут совершенно
ни при чём. Кошка с укором взглянула на меня, словно это я всё
натворил.
— Мяу-мур? — спросила она, дескать, приберёшься ты тут, наконец,
или так и будешь стоять?
— Намекаете, что вещи давно по полочкам разложить следовало?
— Мр-мр, — пробурчала Пульхерия.
— И шторы постирать надобно, — вздохнул я.
— Мур-мяу, — подтвердила кошка.
— А карниз-то чем не угодил?
Пулечка посмотрела на меня, как на идиота. Ну, ясное дело, плохо
держался карниз. Не мог сразу нормально повесить?
— Ох, Пульхерия Львовна, знали бы вы, какой трудный день мне
выдался. Я ж с хулиганами малолетними подрался, а вы тут со своими
шторами.
— Мяв, — сочувственно произнесла кошка и побежала на кухню,
требуя свежего корма. Ну, конечно, заработала забияка мохнатая,
шифоньер разобрала, шторы сняла, целый день трудилась. Это ж я,
бездельник, шлялся невесть где.
В первую очередь покормил Пульхерию, потом запихнул штору в
машинку и принялся за карниз. Одному деревянную бандуру крепить
было нелегко, но Пульхерия теперь могла оказывать мне только
моральную поддержку. Её взгляд так и говорил: «Я свою работу
сделала, нынче твоя очередь».
Кое-как управившись с карнизом, занялся раскладыванием вещей, и
тут раздался телефонный звонок. Лида, будь она неладна.
— Аристарх! — взвизгнула она. — Ты обалдел?
— Знаешь, что, Лида?! — не выдержал я. — Какого чёрта надо было
отправлять меня к Антону, ежели тот на карантине?
— Да плевать мне на твои удочки! Ты пошто Диогена в свои
хулиганские разборки втравил?
— Чего? — в этот раз я совсем не понял, в чем обвинялся. — Какие
ещё разборки? И при чём здесь Диоген? Он же давно умер.
— Типун тебе на язык! — прошипела Лида. — Внук мой, Диоген!
Участковый приходил, говорил, что дети играли, а ты их палками! Все
соседи видели. Ещё и Диогенчика нашего допрашивали! Изверг!
— Ты не ори, а лучше Диогенчика своего расспроси, как всё было,
— надо ж было ещё и имя пацану несусветное дать. А потом
удивляются, чего его во дворе обижают.