Мышонок шел мимо то и дело встречающихся баров, дешевых отелей и забегаловок. Потерявший работу и всякую надежду, он часто бывал в этих заведениях, играл там на сиринксе, чтобы прокормиться, и ночевал в углу чьей-нибудь комнаты, когда ему приходилось всю ночь развлекать какую-нибудь кампанию. В аттестате почему-то ни слова не говорилось о том, что ему придется заниматься подобными вещами. Все это ему страшно не нравилось.
Он обогнул стену, отгораживающую Инферно-3.
Для того чтобы сделать поверхность спутника Нептуна пригодной для жизни, Комиссия созвездия Дракона решила установить здесь иллирионовые обогреватели, поддерживающие необходимую температуру ядра. При теперешней температуре поверхности около пятнадцати градусов Цельсия, осенней температуре, горы становились источниками атмосферы. Искусственная ионосфера удерживала воздух. Однако вследствие разогрева ядра появились вулканические разломы коры, названные Инферно и имеющие порядковые номера от 1 до 52. Инферно-3 имел в ширину около ста ярдов, глубину почти в два раза большую (обжигающий жар поднимался со дна разлома), и в длину около семи миль. Каньон мерцал и дымился под тусклым небом.
Мышонок шел рядом с пропастью, и горячий воздух касался его щек. Он думал о слепом Дэне. Он думал о тьме за пределами орбиты Плутона, за пределами созвездия Дракона. И ему было страшно. Он сдвинул кожаный футляр на бок.
Мышонку было десять лет, когда у него появился этот футляр. В нем находилось то, что он любил больше всего на свете.
Боясь, что его догонят, он стрелой вылетел из музыкального магазинчика под белой крышей, расположенного между лавками торговцев замшей. Прижимая футляр к животу, он перепрыгнул через подвернувшуюся под ноги коробку, из которой посыпались пеньковые трубки, споткнулся о точильный камень, нырнул в ближайший проход и через двадцать метров врезался в толпу людей прогуливающихся по Золотой Аллее, где бархатистые экраны дисплеев были полны света и золота.
Он отпрянул от наступившего ему на каблук мальчишки, несшего большой, с тремя ручками, поднос, полный стаканов чая и чашек кофе. Поднос качнулся, чай и кофе заплескались, но ничего не пролилось. Мышонок устремился дальше.
За следующим поворотом он наткнулся на целую гору расшитых туфель.
В следующую минуту грязь из выбоины забрызгала его парусиновые ботинки. Мышонок, задыхаясь, остановился и огляделся.