Ольха сходила к фонтанчику, наполнила, стоявший там стаканчик
водой, и отнесла Хухле, дав ему напиться. Он стал жадно пить, но
поперхнулся, и ей пришлось стучать его по спине. Когда он
успокоился и отдышался, они присели на скамейку.
- Значит все-таки взбалмошная, - сказала она удрученным голосом,
увидела, что Заяц на грани нового взрыва хохота, состроила страшную
рожу и погрозила кулаком.
Хухля внял и сдержался.
- Ты извини, волчица, - он постарался говорить подчеркнуто
серьезно, - Но самое смешное, что сама ты себя взбалмошной не
считаешь. Ох, видела бы ты себя со стороны, когда задавала свой
вопрос… Все, все. Не надо на меня так смотреть. Я больше не
смеюсь.
- Хухля, расскажи мне о моей взбалмошности, - попросила она.
Ольха собиралась обстоятельно расспросить Хухлю о том, как именно
ее взбалмошность проявляется, как вдруг почуяла и мгновенно узнала
тот самый дух заклятия, за которым так долго гонялась.
Она вскочила со скамейки и почти бегом припустила по следу.
Очень скоро тень заклятия привела ее к воротам. Стало ясно,
похититель камня наложил дорожный приказ. Это означало, что он
тронулся в путь.
Она резко повернулась, отчего следовавший за ней Хухля испуганно
отшатнулся:
- Эй, волчица, ты чего? Черта увидела?
- Хухля, что с трактом? Он свободен?
- Прошел слух, что фронт сместился на юг, но говорить, что тракт
теперь свободен, по-моему, преждевременно. Да, что с тобой? Ты меня
пугаешь, - Хухля встревожился, - Может, лучше ты мне объяснишь, что
тебе опять втемяшилось?
- Хухля, - просительно сказала Ольха, и даже молитвенно сложила
перед грудью ладони, - Ты видел, кто выезжал из Академии?
- Так это тебе лучше знать, - Хухля ничего не понимал, и от
этого начинал злиться, - Какой-то эльф. По-моему, из этих ваших
шпионов-разведчиков. Во всяком случае в академии я его раньше не
видел.
- Это с крашеной челкой? – уточнила она.
- Да, все верно. Длинные темные волосы, белая прядь на лбу. А
что случилось-то?
Ольха потащила ничего не понимающего Хухлю к конюшне, говорить
ей приходилось быстро на ходу:
- Мне нужно срочно уезжать. Пожалуйста, не спрашивай. Я все
равно не могу тебе ничего объяснить. Хухлик, седлай и выводи Птаху,
а я пока забегу в комнату за вещами. Ради всего святого, не
медли.
Ольха подтолкнула Хухлю и кинулась к общежитию. «Эльф с челкой!
Эльфенок, чтоб тебя. Жеманный, смазливый, крашеный. Незаметный,
всегда на заднем плане и на вторых ролях, надо же, ведь ни за что
бы на него не подумала! Как же звать-то его? Илларион? Нет.
Илерион. Да, точно, Илерион».