Борцы вооружались, зажав в руки камни и обмотавши кулаки толстыми ремнями, как это некогда делали гладиаторы. Наиболее крупные мужики, от которых зависел окончательный успех, размахивали длинными тяжелыми жердями или даже дышлами телег. Стычка продолжалась недолго, так как жители вотяцкой деревни отступили перед смелой атакой татар с противоположного берега. На снегу осталось несколько раненых, а может, и убитых; кровь, словно пурпурные маки, расцвела на льду.
Ульянов думал над тем, каким способом можно было бы привлечь всех этих ненавидящих взаимно туземцев, принадлежащих к угро-финской и монгольской расам, к общей цели. Знал, что было это мечтой, которую безотчетно обманывала партия «Народ и Воля».
– Здесь нужно столько лозунгов, сколько есть племен! – шепнул он с дерзкой усмешкой на зарумянившемся от мороза лице.
В больших деревнях действовали уже недавно основанные народные школы. Владимир с интересом приглядывался к учителям и учительницам.
Заслуживающая доверия их часть спокойно встречала нового директора. Этим людям нечего было скрывать. Те же самые, что в гимназии, учебники, рекомендованные церковью и властью, та же самая программа, оглупляющая и обманывающая. Однако же большинство учителей, как это сразу заметил наблюдательный юноша, не имело чистой благонамеренной совести. В разговоре с директором были они недоверчивы, осторожны, сдержанны. В их глазах легко можно было прочесть недоброжелательность к представителю власти.
Господин Ульянов, однако, этого не замечал. Все на первый взгляд было в порядке. Слушал равнодушные жалобы на плохое обзаведение, нужду, о нежелании населения иметь школу и даже о враждебности к учебе и учителям; это не входило в сферу его деятельности, об этом должны были думать центральные власти. Он был ответственным за надзор, чтобы все происходило согласно инструкции. Он совершал объезд, удовлетворенный и спокойный, не подозревая даже, что в сундуках народных учителей лежат старательно замаскированные брошюрки, написанные «народовольцами», расправляющимися с историей Святой Руси смелее, чем должностные «платные» ученые.
Молодой Ульянов возвращался домой с тяжелым сердцем. Понял, что народ не является монолитным потому, что поделенный на враждебные племена, подчиняется местному патриотизму и не знает общих стремлений и начал. Видел бездонную пропасть между деревней и городом, между крестьянством и интеллигенцией, которую крестьяне не понимали и не любили, так как была она для них или воплощением власти, или чем-то дьявольским, со всем ее познанием, наукой и чужими обычаями.