«Только Чингис-хан или другой великий захватчик мог бы дать с ними себе совет! – думал Владимир. – Кровавая рука гнала их совместно на покорение мира, провожая к желательной для себя цели. Ничего с того времени не изменилось, стало быть, и теперь нужен только новый хан или наш российский дерзкий, грубый анархист – Петр Великий, новатор-мечтатель, с толстой палкой в сильной руке!».
О своих ощущениях юноша обстоятельно рассказал в доме Остаповых. Любили его там все и называли ласково «Волей». Впервые услышал он это имя из уст маленькой золотоволосой Елены и, не зная почему, покраснел до ушей.
Старый доктор Остапов с изумлением слушал рассказы серьезного Воли, говорящего как взрослый человек со сформировавшимися взглядами. Логика, ясная, без преувеличения и порывов мысль, прямая и сильная диалектика заставляли старого доктора задуматься. Порой, думая об этом, формулировал свои впечатления таким образом: «Ни мое поколение, ни ровесники сына не имели такой строгой, ясной и смелой мысли. Га! В жизнь входит молодая генерация, совершенно для нас невозможная. Может, она окажется в состоянии не только строить блестящие дома на глиняных фундаментах, но также существенно соорудить что-то великое и вечное – пирамиду российского Хеопса, например!».
Часами старый доктор разговаривал с Владимиром. Юноша приучал себя к слушанию безразличного, полного сомнений голоса профессора.
Однажды, когда Владимир говорил с глубоким убеждением о возможности смены взгляда на право и моральность, молодой Остапов бросил горькие, бессильные слова:
– Ничего из этого не будет! Россия обречена на гибель…
Все почувствовали холод от этих безнадежных, унизительных мыслей. Только Ульянов внимательно посмотрел на профессора и ответил сразу:
– Россия насчитывает сто тридцать или сто пятьдесят миллионов людей, а на всем земном шаре проживает около двух миллиардов чувствующих и страдающих существ. Пусть же гибнет Россия, чтобы победила правда… общечеловеческая.
– Нет, в самом деле, это уже слишком! – воскликнул врач.
– Не можем установить чисто российской правды, – отвечал Владимир. – Не имеет она ни цели, ни средств.
– А правда «общечеловеческая»?
– Над ней все будут работать совместно: мы, англичане, негры и индусы. Вместе это пойдет легче и быстрей!
– Какая же это правда? – спросил профессор.