Видя удивление Петра, Волховский
снизошёл до объяснения:
— Прибился к нам — какая-то распря у
него вышла с самим Ходкевичем, вот теперь скрывается от своих
подале. Рубака на саблях наипервейший. Не передумал ли,
Петруша?
— Чтобы русские да ляхов злякались?
Не бывать тому, — выдал, удивляясь себе, отставной генерал и принял
из рук Митрия учебную саблю.
Дворня оживлённо переговаривалась,
предвкушая забаву. Учебные поединки на дворе воеводы проводились
регулярно, и все к ним привыкли. Тут же было совсем другое дело —
против двух лучших бойцов, в том числе и заносчивого ляха, выходил
совсем мальчишка, да ещё и сын известного князя Пожарского,
спасителя Москвы. Все ждали зрелища.
Пётр надел нательную рубаху и закатал
рукава. Фехтовать он толком не умел, тем более как природный
шляхтич — не тому учили. Ну так этим он и не собирался заниматься.
Противники шагнули к нему одновременно, Ерема — на полшага впереди.
Пётр ступил влево, стараясь уйти от двух ударов одновременно,
затем, когда соперники чуть изменили направление, разгадав его
уловку, обозначил ложный удар, сделал два быстрых шага уже влево и
выстроил их всё-таки в одну линию. Пора было заканчивать поединок.
Он подставил под удар Свиблова саблю, и когда тот наотмашь рубанул
по ней, чуть провалившись вперёд, Пётр подскочил под его левую руку
и врезал кулаком в пах бедняге. Кувырок вправо, в ноги ляху, и удар
носком сапога в левую голень противника. Так, теперь подняться и
встретить удар саблей. Поляк был хорош — пропустил удар в голень,
но устоял на ногах и успел прикрыться от удара саблей по правой
руке. Ответный выпад Пётр пропустил — ну не фехтовальщик он, да и
поляк был очень хорош. Сабля вылетела из рук учителя первых
десантников, и лях уже вздымал руки, предвкушая победу. Пётр
сократил дистанцию, схватил поляка за левую руку, выбил из того дух
ударом коленом в солнечное сплетение и, уже падающему, добавил
кулаком по лопатке. Когда лях, пропахав носом землю, остановился,
отставной генерал вывернул ему руку назад и милицейским приёмом
взял кисть на излом. Янек завизжал, как недорезанная свинья,
проорал все положенные ляшские ругательства псов и затих, так как
малейшее движение грозило сломанной кистью. Всё — поединок окончен.
Прошло полторы минуты. Ни тебе звона сабель, ни красивых па. Не
танцы, чай. Суровая правда спецназа — никакой красоты, голая
эффективность.