— Сдаёшься, пан? — поинтересовался
княжич у поверженного противника и, выслушав утвердительное
бульканье, отпустил руку.
За обедом всё семейство Волховских
сидело смирно и о поединке не вспоминало. Княжич позавтракал,
выбрал десяток арбалетов, сказал, что ужасно рад возобновить
знакомство и, забрав подводу с продуктами, убыл со своими
стрельцами, наотрез отказавшись передохнуть после дальней дороги
денёк-другой. Воевода был ужасно доволен всем, что произошло.
Во-первых, он теперь вправе отписать
князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому грамотку, что достойный сынок
у того подрастает, и что отправил он того в целости и сохранности в
родительскую вотчину, снабдив провизией на дальнюю дорогу.
Во-вторых, он сможет отправить
грамотку и царю-батюшке, что всемерно помог Петру Пожарскому и
оружием, и провизией, и даже провожатого дал до Нижнего
Новгорода.
В-третьих, он избавился, наконец, от
заносчивого ляха. Тот по предложению княжича согласился поехать в
княжескую вотчину — учить отроков и прочих охочих людей владению
саблей, а сам будет учиться у княжича новому боевому стилю —
«ухваткам». Тот и Волховскому обещал выучить его холопов сабельной
рубке, но рубился больше с бабами на сеновале, да с кабатчиками.
Лях с возу — городу Владимиру легче.
Событие девятое
Пока княжич гостил у воеводы,
стрельцы поспрошали на торгу купцов о дальнейшей дороге на Нижний.
Путь был длинной в двести пятьдесят верст, и на этом пути в двух
местах, где-то на полдороге, чуть не доезжая Вязников, орудовали
воровские казачки атамана Сокола, а за Гороховцом, возле озера
Пырское — русско-татарская ватага некоего Медведя. В целом же
дорога и без этих двух больших опасностей была неспокойная — после
Вязников орудовали и мелкие разбойничьи шайки. Время неспокойное,
смута. До самих же Вязников дорога была вполне безопасна — ребята
Сокола конкурентов повыбили с той стороны, а воевода — со стороны
Владимира. Было до тех Вязников больше ста вёрст.
Пётр ехал на вороном жеребце в центре
немалого каравана. Порядок был такой: сначала шёл десяток
стрельцов, за ними — все их одиннадцать возов, потом — княжич с
ляхом и его слугой Мареком, в хвосте колонны — снова десяток
стрельцов. Чуть не на четверть версты растянулись.
Княжич ехал и размышлял. Было два
основных вопроса. Тех самых — кто виноват, и что делать? Первый
делился на целую кучу подвопросов. Кто на него покушался? Тут
понятно — кто-то из стрельцов. Только вот кто именно? Зачем? Тоже
понятно — подкупил боярин Колтовский, других врагов у Петра просто
не было. Что делать? Либо выявить и убить, либо выявить и
перекупить. Второй вариант — гораздо лучше, будет свидетель на
суде, ежели таковой случится. Как выявить? Хороший вопрос. Будем
посмотреть. Случатся ли повторные попытки отравить или убить иным
способом? Тоже хороший вопрос. Будем подождать. Ну, и поостеречься
надо — пить и есть только вместе со стрельцами и из общей посуды,
желательно бы ещё чуть позже остальных. Что можно ещё предпринять?
Нужно попробовать всё-таки перекупить убийцу. Объявить на привале,
что отравитель, если с глазу на глаз признается, то получит в два
раза больше, чем обещал Колтовский.