Император ошеломленно смотрел на канцлера.
— Ты пойми, — горячо продолжал Владимир Алексеевич, —
произошедшего не исправить, мертвых не воскресить... Думать надо о
живых! Рассуди сам, это со всех сторон хорошо. И Софья будет
счастлива, взяв на руки долгожданного младенца, и нам не придется
брать лишний грех на душу.
Он испытующе взглянул в глаза императора.
— Ты же понимаешь, что Торвигг не имеет права на существование?
Этот род уничтожен, стерт с лица земли. Оставив ребенка в живых как
наследника мятежного рода, мы позволим взрасти и ненависти в его
сердце, рано или поздно он станет мстить. А если он станет твоим
сыном — возможно, он унаследует дар, которого в избытке было у его
дяди — и он будет опорой Владимиру в правлении!
Александр молча слушал Громова, ощущая в своём сердце
зарождающуюся надежду. Ведь, действительно, такое решение принесет
только пользу. Тяжело поднявшись с кресла, он глухо произнес:
— Но никто, ты слышишь, никто не должен даже заподозрить, что мы
пошли на такое.
— Об этом будут знать всего трое. Ты, я, да мой лекарь. Но за
него я ручаюсь головой, он слишком многим обязан мне лично, и
нашему роду в целом, и предан мне до мозга костей!
Утром отдохнувшая и выспавшаяся императрица с тревогой
осматривала комнату, испуганно отметив, что приготовленная заранее
колыбель пуста... Тут в дверь раздался осторожный стук — и в покои
шагнул Александр 1, держа на руках маленький пищащий сверток.
— Дорогая, ты проснулась? Позволь мне кое с кем тебя
познакомить, — он нежно улыбнулся, откидывая кружева, прикрывающие
личико хнычущего младенца, — наш сын, Алексей Александрович, прошу
любить и жаловать!
В тенистом углу небольшого сельского кладбища, верстах в
семидесяти от Санкт-Петербурга, у неприметного серого надгробного
камня с надписью: «Аннике Торвигг. Младенец Микаэль Торвигг.
Покойтесь с миром» стоял, держа широкополую шляпу в руках, мужчина
средних лет, с уверенной осанкой бывалого царедворца. Растрепав
тщательно уложенные по последней моде светлые волосы, он протяжно
вздохнул и прошептал: — Ну вот и все...
Развернувшись, Громов, а это был именно он, стремительным шагом
отправился к карете, поджидавшей его неподалёку. Его ожидали
государственные дела.
***
Тем временем в Рязани, в усадьбе мелкопоместных дворян
Никитских, произошёл страшный пожар. Огонь полыхал так яростно,
пожирая с огромной скоростью постройки и сад, окружавший дом, что
подступиться к нему смогли лишь спустя много часов. Под плач и
стенания соседей, из ещё тлевших развалин выносили останки
несчастных хозяев... И мало кто смог бы узнать среди чёрных,
скрючившихся в позе эмбриона фигур, юных красавиц Айне и Иви
Торвигг...