На другое плечо Эмиля Торвигга также
уверенно опустилась крепкая мужская ладонь. Словно на страже, рядом
с ним встал и его родной брат, Микаэль. Один из сильнейших
магов-воздушников, советник и ближайший наперсник, поверенный всех
тайн, всех сомнений — на протяжении всей жизни он нерушимой стеной
стоял за спиной старшего брата. Посвятив свою жизнь служению роду,
Микаэль так и не обзавелся собственной семьёй.
— Я с тобой, брат. Вместе заварили
кашу, вместе и расхлебывать будем, — сверкнул он белозубой
улыбкой.
— Ух, и повеселимся
напоследок!
Вслед за ним к князю потянулись
воины... Преклоняя колено, они повторяли обеты, данные много лет
назад. Долг и честь превыше жизни!
Уважительно склоняя голову перед
каждым, Эмиль мысленно стонал:
— Такие люди жертвуют собой! Им бы
служить будущему сыну, обучать его воинским премудростям, стоять на
страже его интересов! Ну что ж, мальчику придется самому находить
верных защитников, готовых также отдать свои жизни за него. Может,
есть в этом и плюсы. Одно дело — верность по долгу, другое —
заслуженная личными качествами.
Встряхнув головой, изгоняя
непрошенные, тяжёлые думы, князь поднялся с кресла.
— Что ж, выбор сделан. Лучше уйти в
бою, до последней секунды сражаясь, чем позорно сложить головы на
плахе. Помилования ждать нам нечего, слишком уж наш род насолил
императору.
Он недобро прищурился.
— Да и последний приготовленный нами
сюрприз вряд ли покажется ему приятным!
А теперь —каждый знает свои
обязанности, будем готовиться к штурму.
***
Зимнее тусклое солнце серебряной
монеткой висело в зените, когда на подходах к замку показались
первые волны имперских сил. Над замком взметнулся, загудев,
защитный купол, поддерживаемый магами рода.
Пасмурный день расцветился первыми
кляксами атакующих заклинаний, бессильно растекавшихся по
прозрачной преграде купола. Микаэль, стоявший рядом с князем,
сощурился — и в сторону противника, танцуя и припрыгивая, понеслись
сотни маленьких смерчей, взвихривая сверкающий снег... Большинство
были развеяны не дремлющими имперскими магами, но некоторые все же
прорвались в ряды пехоты, создав сумбур и сумятицу.
Первая проба сил, легкая и осторожная,
была призвана не столько причинить вред, сколько оценить готовность
соперника.
Торвигг отметил появление на горизонте
клубящихся грозовых туч. Указав на них, он с усмешкой произнес,
обращаясь к брату: