Наша главная задача, увы, уже не
победа. Сейчас необходимо не позволить врагу вступить в пределы
родового замка, не допустить разграбления сокровищ, сберегаемых
веками нашими пращурами. И речь не о материальных
ценностях...
Торвигг устало потер ноющие виски.
Давали о себе знать и бессонные ночи, и тягостные раздумья, и
давящее чувство поражения.
— Родовые знания, секретные разработки
наших архимагов, сведения о магических ритуалах, собираемые по
крупицам на протяжении многих лет. Все это не должно попасть в руки
врага! Вывезти и спрятать весь архив Торвиггов, увы, уже
возможности нет. Остаётся лишь один выход... — глухо произнес он и
испытующе обвел взглядом своих соратников.
— Уже к вечеру над нашим замком
разверзнется ад. Громов на подходе, а его методы ведения войны нам
известны... В момент атаки противника мы активируем заклинание,
подготовленное архимагами. Не думаю, что от замка останется хоть
что-то, могущее принести пользу российскому императору. Уйдя сам, я
унесу с собой все секреты нашего рода!
Он гордо выпрямился в кресле, горящий
взгляд словно проникал в души оставшихся с ним друзей.
— Мой выбор сделан! Что касается вас —
ещё есть время и возможность покинуть замок сейчас. Что вас не
будут преследовать — гарантировать не могу, но спасти свою жизнь вы
сумеете. А дальше все будет зависеть уже только от вас.
В зале повисла гулкая тишина. У
каждого в душе шла напряженная борьба чувства долга с инстинктом
самосохранения...Первой с места сдвинулась Хелена. Уверенно вскинув
белокурую голову, она твёрдой походкой приблизилась к мужу и встала
рядом, положив руку ему на плечо.
— Я верна брачным клятвам и зову
своего сердца.
Негромко произнесла она.
— Вместе до конца. Какой тут может
быть выбор? И надеюсь, — хищно оскалилась женщина, в этот миг
повадками напомнившая пантеру перед прыжком, — у меня будет
возможность напоследок забрать с собой пару-тройку жизней наших
врагов!
Переждав взрыв одобрительных выкриков,
князь накрыл ладонь жены своей, попытавшись взглядом выразить то,
что не мог передать словами.
— Я не сомневался в твоем выборе, —
сглотнув горький комок, подступивший к горлу, медленно сказал он, —
хотя он тяжким бременем ложится на мое сердце. Ты подарила мне
прекрасных дочерей, ты была моей верной спутницей и боевой
соратницей. Я горд, что и в посмертие мы шагнем рука об
руку.