– Не знала, что ты интересуешься
политикой, – удивилась Аэлита, глядя на помрачневшее лицо
собеседника.
Он приоткрылся ей с другой стороны.
До этого она считала его рыцарем удачи, который кроме своей выгоды
ничем другим не интересуется.
– Нельзя жить в обществе и быть
свободным от него, – сухо заметил землянин.
– Мама тоже так говорит, – Аэлита
разом отпила полбокала и довольно облизнулась. – М-р-р! Какая
вкуснятина!.. Ты не прав. Нечего сравнивать дикие нравы вашей
планеты с империей Ррнайд. У нас процветают закон и порядок. К
счастью, у большинства наших граждан хватает ума держать негативные
эмоции под контролем. А у кого свербит в одном месте, живо
излечиваются, получив публичное порицание.
Ласло усмехнулся.
– Ты шутишь? Что это за наказание?
Нет, чтобы снабдить лобное место соответствующим инструментарием
типа колодок и всыпать по мягкому месту. А так курам на смех.
Постоял денёк на всеобщем обозрении и все дела.
– Ну-ка, долей! – Аэлита протянула
ему бокал. – Закон не шутит. Не так всё просто, как тебе кажется, –
она зябко передёрнула плечами и, залпом выпив, сама потянулась к
бутылке. – Видишь ли, следующим этапом наказания будут общественные
работы, а затем рудники. Пожизненно.
– Вот это другое дело, – одобрил
Ласло и попытался убрать бутылку с настойкой, но звёздная кошка
оказалась проворней. – Хватит пить, – проворчал он. – Лучше
расскажи, что было дальше. Итак, насколько я понял, твоя приёмная
семейка не жаловала генетических собратьев. Значит, тебе пришлось
нелегко.
– Нет!.. Впрочем, ты прав. Знаешь,
как это противно, когда чистокровные смотрят на тебя как на
ничтожество, – Аэлита всхлипнула. – А эта сволочь братец Ягмир! –
она стукнула кулачком по столу. – Ты не поверишь, но в детстве он
никогда не смотрел в мою сторону! Словно я кусок дерьма или пустое
место! Представляешь, как только видел меня за столом, так сразу
разворачивался и уходил!.. Вот гад! Ну скажи, что я ему сделала
плохого? Моя вина лишь в том, что я уродилась не такой как он!– она
уронила голову на руки и заплакала. Навзрыд.
Переполошившись, Ласло засуетился
вокруг неё. Чтобы хоть как-то успокоить плачущую малышку, он
обозвал господина комиссара всеми пришедшими на ум ругательствами.
Когда он пообещал набить ему морду, а затем живьём снять шкуру и
повесить её над кроватью, рыдания смолкли.