Та, что была помельче, метала с ладошки языки пламени.
Орали обе – не переставая.
Зубастая тварь, вконец ошалевшая от такого поворота событий,
бессмысленно металась вокруг аккуратно сложенного костерка, выла,
клацала клыками, махала хвостом, ругалась – и сама вряд ли
понимала, чего ей хочется: сожрать или сбежать.
Мое появление – вернее, наше, сперва лезвие меча, а потом уж я,
единой линией – застало живучую заразу врасплох.
– С-сукины дети! – всхлипнул вожак и улепетнул в густую тьму.
Шелест когтистых убегающих лап потонул в дружных воплях
девчонок.
– Заткнитесь!
Худышка смолкла первой. Сделала несмелый шаг
вперед, поднося к личику огонек – он осветил почти такие же
огненные волосы и яркие точки на лице: будто пламенем с размаху
окропили.
– А ты наш брат, – сказала она вдруг без малейшего удивления. –
Мама говорила, что у меня есть тут брат. Радуйся,
брат![5] Я –
Гестия, дочь Реи и Крона.
Из прошлого рубануло – наотмашь. Проклятым материнским голосом:
«Ей так хотелось – пусть будет девочка. Она даже придумала ей
хорошее имя – Гестия… Но родился мальчик…»
– Я Аид. Сын Крона.
– Мог бы и прикрыться хоть немного! – фыркнула вторая. Зеленую
палицу она так и держала: наотлет. Если что, мол, – сейчас как
приложу!
– А это Деметра, она меня младше, – возбужденно пояснила Гестия,
которая едва доставала сестре до плеча. – Она тут не очень давно.
Хотя тут же нет времени.
– Сколько здесь ты?
– Не знаю. Я сначала здесь немножко ходила, потом сидела у
огонька, пела, потом опять немного ходила. Потом появилась Деметра,
мы стали вместе сидеть и ждать… ты теперь будешь с нами?
– С чего бы? – вмешалась Деметра, отжимая Гестию в сторонку и
пронизывая меня подозрительным взглядом. Сук в руках затанцевал с
намеком. – Он – сын Крона, а Крон проглотил нас вскоре после
рождения…
– Его же он тоже проглотил, – приглушенно и недоуменно раздалось
из-за сестринского плеча.
– Что с того? Мать говорила мне – от мужчин нужно ждать худшего.
Разве ты не слышала историю об Уране, который заточил своих сыновей
в Тартар? Разве ты не знаешь, что Крон потом сверг Урана? Разве ты
не знаешь – как мужчины нашего рода поступают со своими
сестрами?
От оранжевого огня и резкого голоса
разболелась голова. Я развернулся и с облегчением сунулся в родную
тьму – приняла с готовностью, скользнула холодными ладошками по
щекам. Закрыл глаза, постоял, прислушиваясь: