Эри задумалась. Она боялась просить
у жизни больше, чем уже получила.
— Знаешь, тебе очень повезло, —
наконец сказала она. — У тебя есть семья, родители, которые желают
добра и помогают. Младший брат, с которым можно играть. У тебя есть
выбор. Деревня, город ли. Ты сможешь везде устроиться и везде
прижиться. Потому что ты человек.
На лице Грионта отразилось
сочувствие.
— Мы все рады, что ты с нами, Эри, —
убежденно сказал он и проникновенно добавил: — Пока я рядом, никто
не посмеет тебя обидеть.
В уголках зеленых глаз выступили
слезы. Она глубоко вдохнула, чтобы снова взять себя в руки:
— Спасибо тебе, Грионт.
— Да, мне тоже есть о чем подумать,
— весело отозвался он. — И извини за тот случай у реки. Правда, не
хотел напугать.
На душе потеплело. Она не могла
представить, что когда-нибудь рядом с этим парнем будет так хорошо.
Только почему-то в этом «хорошо» было что-то преступное,
неправильное.
«Мы же ничего не делаем», —
успокоила себя Эри.
Они молча смотрели, как гаснут
последние звезды. Небо светлело, вот-вот должно было подняться
солнце. Деревня оживала.
* * *
Ярмарка не разочаровала Эри. На
пустыре, где еще неделю назад свистел ветер, теперь раскинулись
ряды пестрых палаток и лотков. Казалось, здесь можно было купить
всё на свете: от шнурков до живого поросенка. А если порыскать, то
наверняка найдётся и какая-нибудь редкость из Рованы или Аргона.
Столько людей в одном месте Эри в жизни еще не видела. Все кричали,
толкались, смеялись. Несколько деревенских были одеты в причудливые
костюмы, сыпали шутками и показывали фокусы. Оказывается, когда
человек перебрасывает несколько шаров из руки в руки, это
называется «жонглировать». Фридлин сказал. Сложное слово, надо
запомнить. А еще пахло плюшками и жареным миндалем. И все были
улыбчивые и веселые. Даже серьезная Лидия. Она прошлась с Эри по
рядам, помогла выбрать одежду и за все щедро заплатила. Совсем как
сделала бы мама.
А Грионт с младшим братом помогали
отцу: раскладывали товар и зазывали клиентов. Лидия выставила на
продажу половину старых вещей, что они вынесли из флигеля. В
прошлом году рованская лихорадка унесла жизнь матери Фридлина.
После войны, когда дела пошли на лад, по словам Лидии, женщина была
одержима вещами и скупала все, что могла: домашнюю утварь, посуду,
украшения, одежду и безделушки. В итоге добра стало так много, что
уже не только в хозяйстве не пригождалось, но и хранить его было
негде. Помогая Лидии укладывать все в корзины, Эри рассматривала
каждую тарелку с интересом и тоской, вспоминая их с Анжелой
маленький домик. Будь у них хоть четверть того же, они чувствовали
бы себя лордами. А для Лидии это хлам.