— Ты тоже в дом.
Денни поднял на нее печальные,
измученные глаза.
— Я ненавижу его, понимаешь.
— Не пущу, — упрямо проговорила она,
сглотнув подкативший к горлу ком. Здоровяк понял, что сопротивление
бесполезно.
Эри усадила ребят в разные углы
кухни и побежала за водой. Нужно было найти, где у Лидии бинты, и
приготовить мазь для царапин, чтобы не нагноилось.
Провозившись чуть дольше, чем
хотелось, она перевязала обоих бойцов и, довольная собой,
прислонилась спиной к двери в прихожую.
— Расскажите, что случилось?
— Да все как обычно, — фыркнул
Грионт, разглядывая избитое лицо в круглом зеркальце размером с
блюдце. — Не знаю только, что на этот раз в голову ударило.
— Ты недостоин ее, — сухо проговорил
Денни и, кряхтя, поднялся.
— Да, конечно, зато ты достоин. Не
зря любимым слугой стал, — съязвил Грионт и тут же схватился за
занывшую губу.
— Эриал, спасибо, — Денни виновато
потупил глаза. — И извини за беспокойство.
— Да что ты…
— Мне пора, — он осторожно отодвинул
ее в сторону и потянул на себя дверь.
— Я отвезу! — воскликнула Эри,
чувствуя, как жалость растекается внутри, словно пролитый по столу
компот.
Грионт презрительно фыркнул и
отвернулся. Поцелуй еще его! Между прочим, этот осел сам приехал,
сам драку начал. А она теперь домой его повезет. Добрая,
оказывается. А у него — сволочь, как больно-то! — все тело ноет
так, что аж дышать трудно.
Он видел через окно, как Денни
вскарабкался на облучок. Бойкая Эри запрыгнула рядом и, цокнув,
стеганула лошадь. И небось еще успокаивать его по дороге будет. Как
же, бедный влюбленный Денни. Беспомощный, потому что Елена его не
любит, и злой, как тролль, потому что красотка предпочла другого.
Да, красотка-то предпочла, а вот какая-то остроухая… Нет, в болото
все эти сопли!
Он стукнул кулаком по столу и тут же
пронзительно взвыл от боли.
— Лин, оказывается, просто в гостях
у друзей был, — нарушила затянувшееся молчание Эри.
— Да, я видел сегодня, как отец вез
его в школу. Хорошо, что мальчик нашелся, — Денни смотрел в пустоту
перед собой, думая о чем-то своем. Эри бросила тревожный взгляд на
печально склоненную голову, но прежде чем успела задать вопрос,
парень заговорил снова:
— Я хотел выбить из этой змеи всю
дурь, — он вздохнул. — Но, конечно, дурак я сам. Так ничего не
добьюсь. Знаешь, после ярмарки Лена была очень расстроена. Я просто
не сдержался. Не могу видеть ее слезы. И вчера. Вчера она тоже
плакала у себя в комнате. Тихо, но я слышал. Это из-за него она
плачет. Всегда только из-за него.