Разбудил жреца питомец. Взобравшись на спящего, он тихонько
поскуливал, а затем начал подвывать. Старик сквозь сон сначала
пытался отмахиваться, но зверёк был настойчив и всё же разбудил
хозяина.
— Ты чего шумишь, словно голодная фшига? Ну-ка, умолкни! Дай с
мыслями собраться, а уж потом и расскажешь, чего хотел. — Георгий
протёр глаза и осмотрелся. Сквозь отверстия в потолке виднелось
ночное небо с редкими звёздами. — Исчадие, ты предлагаешь мне ночью
прогуляться по пустоши?
— Р-ряу! — подтвердил зверёк и шустро метнулся к выходу из
комнаты, застыв в ожидании у порога.
— Хех, — Георгий, покряхтывая, поднялся на ноги, обул потёртые,
но крепкие сандалии и пошаркал к выходу. Взяв стоявший у стены
посох, старик строго произнёс: — Только имей в виду, тебе придётся
поделиться жизненной силой!
Исчадие сердито пискнул, но всё же скользнул к человеку и замер,
дожидаясь неприятной процедуры. Злой на питомца, который не мог
толком объяснить причину ночной побудки, старый жрец не скупясь
зачерпнул жизненной энергии, использовав дважды малую руну жизни.
Лишь когда зверёк обиженно пискнул, Георгий остановил создание
третьей руны, устыдившись своего поступка.
— Ты, это, прости старика, — пробурчал он себе под нос и добавил
уже громче: — Давай, показывай дорогу, пока у меня силы есть!
Ещё месяц назад Георгий не пошёл бы в пустошь ночью, даже если
бы его погнали угрозами. Но сегодня он почему-то не боялся
погибнуть, да и воспринимал происходящее больше как сон. Уж больно
непривычно вёл себя питомец, явно куда-то торопивший хозяина. Едва
они вышли за ворота и выбрались из окружающих разрушенный храм
скальных обломков, как Исчадие рванул по прямой, то и дело
возвращаясь назад и с такой тревогой глядя в глаза Георгию, что
тому невольно приходилось поторапливаться.
— Что ж ты нашёл такое, что так спешишь, — пробормотал старый
жрец, поднимаясь на очередную возвышенность. Но стоило перевалить
через край, как все вопросы отпали сами собой. Картина, открывшаяся
глазам старика, была наполнена жутью. В свете Луны на довольно
большом плато в хаотичном беспорядке валялись туши диких фшиг и
изуродованные, местами разорванные на части тела разумных. Лохмотья
одежды необычного покроя и расцветки выдавали в погибших людях
чужаков, о которых Георгий слышал от караванщика.