Тут уж все пятеро киндеров прониклись, решили – прощается с ними
папенька, не думает вернуться из Большого Путешествия. Взбодрил
деток морской матерной терминологией и разогнал по комнатам, велев
позвать генерала Легостаева…
Справедливости ради следует сказать - не только дети посчитали
мой отъезд неким «уходом», оставлением России на сыновей, но и в
народе пошли толки о решении царя-батюшки сдать державу цесаревичу,
а самому сесть на царство в Америке. Офицерский же корпус был
уверен в желании самодержца свершить что-то вроде «последнего
похода Александра Македонского» и погибнуть со славой, по пути всех
врагов сокрушив. Оттого так и рвались в бой моряки, за счастье
почитающие заслонить обожаемого монарха от пули вражьей или от
утопления в море-окияне…
Но, странное дело, моя хандра улетучилась, едва растаяли в дымке
туманной укрепления Кронштадта. Мало ли что 92 годика «по сумме
двух жизней» набежало, так «по паспорту» всего 47, а организм
вообще как у тридцатилетнего! Перемену, случившуюся в настроении, я
тщательно скрывал, отметив лишь, что когда врачи рекомендуют
путешествия, чертовски правильно поступают. Но показывать позитив
до встречи с Наполеоном Третьим политически неправильно. Вот
пообщаемся, тогда и разулыбаюсь, какими бы ни были итоги общения.
На страх врагам, так сказать…
- Ваше величество, - потревожил Волконский, - борщ готов. С
пылу, с жару.
- Идёмте, Николай Николаевич, разделите трапезу с императором.
Вы как предпочитаете, чеснока побольше?
С прежней жизни перешедшее пристрастие к поглощению в больших
количествах лука и чеснока, а ещё и черемши, привело к тому, что
ещё в подростковые годы генерал-адмирала Константина Романова, на
флоте всерьёз озаботились закупкой этих полезнейших, хоть и ядрёных
овощей. Маменька даже допытывалась у Литке, кто Костика на
флагманской «Авроре» приучил «осквернять дыхание». Фёдор Петрович
тогда пересказал разговор с государыней как забавный анекдот, но
кок с «Авроры» едва не помер от страха. Да, было дело. Но ничего,
«брат» Наполеон потерпит «огнедышащего» союзника, французам без нас
тяжко придётся…
Встреча была торжественной и деловой одновременно. Принимающая
сторона показушно подняла в воздух все семь дирижаблей, плюс
полтора десятка воздушных шаров зависли над проливом, выискивая
британские субмарины. Только не верилось в прямолинейность
англичан, они уж постараются «достать» так, чтоб отвести все
подозрения от себя.