Черныш припал брюхом к земле, словно перед наступающим врагом.
Целительница с Пчелой на фибуле пригнулась, вжалась в камни, будто
это могло её спасти от накатывающей волнами силы.
Один только прыщавый Порций не смутился и словно бы и не
испугался. Совершенно спокойно, словно каждый день ему доводилось
стоять рядом с кругом чародеев, он пошарил в поясной сумке и извлёк
несколько тёмных осколков. Протянул один Рико:
— Вот, держи. Я стёкла закоптил заранее — отпорный контур, если
с такой мощью, здорово полыхает, я читал. На, глянь, как там магия
работает, интересно же.
— Спасибо, — буркнул Рико, но стёклышко взял. Правда, его тут же
отняла уже пришедшая в себя Гельвия — отняла и аккуратно
высвободилась из объятий, словно ничего и не было. И тут же припала
к щели в камнях, глядя через стекло — без него ничего только глаза
обожгла. Сообразительный этот мальчишка Ворон, чего там…
— Ух ты!.. Порций, а линия действует! Всё, как в расчётах!
Порций тоже смотрел, но не комментировал. Белый свет не угасал и
не разгорался, только мерцал, словно в нём двигались какие-то
огромные тени. Сила по-прежнему истекала от магов, застывших в
едином кольце. Ветер начал утихать. Жутко это было: мертвенно-белое
яркое свечение — и навалившаяся тишина…
— Что там? — испуганно спросила целительница, но ей никто не
ответил.
— Дай тоже глянуть! — не выдержал Рико. Ему вдруг стало обидно:
какая-то девица, три минуты как знакомая, ведёт себя с ним как
хозяйка — ещё чего!.. Это ему вообще-то стёклышко дали!
— Смотри, — Гельвия нисколько не обиделась, кажется, даже не
поняла.
А посмотреть было на что. Фигуры существ, выступивших из
Твердыни, замерли. Они стояли, словно в раздумье, а перед ними
горели белым пламенем широкие полосы на земле, опоясывающие руины
неправильным пятиугольником. Воздух над полосами колыхался и плыл,
как над костром. В углах пятиугольника — там, где стояли медные
чаши с кристаллами, — в небо били столбы белого света, пронзающие
мягкое подбрюшье туч. А за ними сама земля искрилась от текущей по
ней силы — силы, которую гнали и гнали в отпорный контур вставшие в
круги чародеи.
Вся равнина вокруг бывшей Твердыни светилась, мерцала и
переливалась, как алхимическая «огненная потеха», которую Рико
видел в Константии в праздник солнцеворота…