Где бы ни служил или работал Рачков, обязан был в служебных анкетах указывать, что в детстве проживал на оккупированной фашистами территории. Такой пункт – один из веских компроматов, делавший многих невыездными в капиталистические страны вплоть до «хрущёвской оттепели». Мало того. Старшая сестра Бориса (от первого брака матери) Ольга, студентка пединститута Ставрополя, после стремительного захвата города гитлеровским десантом оказалась со всем институтом добычей фашистов как рабская сила для Германии, о чём семья в глухом селе долго не знала. Борис обязан был отмечать в анкетах старшую сестру как пропавшую без вести. Жизнь «под фашистом» при оккупации да сестра, «без вести пропавшая», – это была ещё та гремучая смесь политического компромата.
В пору службы Бориса Рачкова в Московском училище политкомпроматы работали на полную катушку. Многократно отмечаемый как образцовый курсант и к тому же назначенный за успехи старшиной курсантской роты, он ни разу не был удостоен чести стоять в почётном карауле на сцене Большого театра в присутствии там на торжествах «самого товарища Сталина». Перед выпуском курсантов Рачкову назначили интенсивные занятия по немецкому языку как верному кандидату на почётную службу в Советской группе войск в Восточной Германии. В последний момент, однако, ему заменили Германию на подмосковное Алабино – в 15-й пехотный полк Таманской гвардейской дивизии. Тоже почётно: дивизия-то парадная! И всё же. Помня свою анкету, он понимал мотивы начальственных решений и втайне переживал.
Тяжесть компромата о пропавшей без вести сестре даже усугубилась в период службы в полку. На пике холодной войны от Ольги, вдруг, пришло письмо к матери: жива, обитает в Западной Германии, замужем, два сына. К вящей радости старенькой мамы! А гвардии лейтенанту парадного полка Рачкову начальство приказало срочно съездить к неграмотной матери и убедить её навсегда отказаться от писем и возможных посылок из логова НАТО. «Иначе придётся тебе, лейтенант, распрощаться с погонами советского офицера, хоть ты и представлен к званию старшего лейтенанта».
И поехал без пяти минут гвардии старший лейтенант к матушке Аграфене Мироновне в степную ставропольскую глубинку. На советы его командиров запричитала: «Да мы ж тебя, сыночек, сызмальства готовили в офицеры, ты хорошо получаешь, помогаешь учиться сестре Владилене в городе, в институте. Как ни тяжко мне, да легче стало, что Олечка вообще жива-здорова. А ты послушайся начальства, вертайся скорей в Москву. А с Олей, даст Бог, ещё свидимся…»