Беру я трубку и представляюсь, мол, лейтенант такой-то у телефона. Из трубки слышу:
– Ну-ка, мне Бондаренко и побыстрее!
– А кто говорит? Представьтесь, пожалуйста.
– Ты что, лейтенант, плохо слышишь? Срочно дай трубку Бондаренко! Ну!
– Нет, – я уже завелся, черт его знает, кто это звонит, у нас часто разыгрывали таким образом: позвонят, представляются то начпо, то комбригом и передают приказание – то прибыть на десятый причал, то срочно доложить оперативному о чем-нибудь и тому подобное, а потом оказывается, что просто кто-то из знакомых баловался. – Вы не правы, я представился, а вы мне хамите. За что? Кто вы такой?
В ответ на меня из трубки хлынул такой поток ругани, что не будь я военным, уши мои свернулись бы в трубочку. Я послушал немного и говорю в трубку:
– Пошел ты знаешь куда. На… – и бросил трубку.
– Какой-то козел тебя разыскивал, – говорю Кешику, – да я его послал куда следует.
– Ну и правильно, – отозвался Кешик.
Но тут снова раздался телефонный звонок. На лице Кешика ничего не дрогнуло, он потянулся за трубкой. Я хотел его опередить, но Бондаренко жестом остановил меня, взял трубку и стал слушать.
Потом говорит в микрофон:
– Бондаренко.
Далее мне стало слышно, как в трубку что-то очень громко и сердито кричали. Кешик выслушал и положил трубку на место.
– Ты зачем на три буквы послал оперативного?
– А это был оперативный?
– Да.
– Он не представился.
– Иди к начштаба на ковер.
– Я ж не виноват!
Кешик молча поднялся и вышел из кабинета.
Я поплелся в штаб. У ворот меня уже ждали, дежурный в звании мичмана проводил к двери, на которой значилась фамилия начальника штаба. Я постучал и вошел в кабинет.
Начштаба и оперативный уже были наготове.
– Так, – начал начштаба, – расскажите, товарищ лейтенант, что произошло?
– А что?
– А вы не прикидывайтесь овечкой! Знаем мы таких.
Я понял, что ему уже все известно.
– Мне позвонили, – начал я, – я представился, в ответ нецензурная брань. Вот и все.
– Все?
– Все.
– А что вы ответили оперативному дежурному?
– Я не знаю, кому я отвечал, но ответил теми же словами, которые говорили мне.
Начштаба посмотрел на оперативного, этого ублюдка с минимум двадцатью килограммами лишнего веса. Опустил голову, потом поднял глаза на меня и говорит:
– Вы борзый, лейтенант, видели мы таких, так что от имени комбрига, которого я временно замещаю, объявляю вам трое суток ареста за нетактичное обращение к оперативному.